Глобус 1976

которой потом, гораздо позже, была предложена в Парижской Академии и принята ею.

Младший, Петр Иванович, необычайно искусно рисовал животных, птиц и насекомых. Он сделал

акварельные виды всех растений и почти всех птиц Забайкальского края. «Я бы желал, — писал Н.

Бестужев сестре, — чтобы ты посмотрела его альбом, в котором нарисованы все цветы и все птички

этой стороны». Альбомы эти (их два) сохранились. Это кожаные черные альбомы с золотой

надписью: «Птички». Каждая «птичка» изображена именно на том дереве, на котором она чаще

встречается; именно в той позе, которая для нее наиболее свойственна. Портреты птиц отличаются

необычайной виртуозностью и точностью исполнения.

В сентябре 1854 года Петр Иванович внезапно умер во сне от удара. Андрей Иванович, осознав

смерть брата, пришел в такое отчаяние, что вскоре покончил с собой. «Два брата опущены в одну

могилу», — писал Волконский Пущину.

Трагически сложилась судьба научных трудов П. И. Борисова. Известно, что его большой труд «О

муравьях» хранится в Историческом музее в Москве. Но неизвестно, где находятся и сохранились ли

вообще другие научные труды Петра Ивановича — по археологии, философии, истории, —

обнаруженные после его смерти; неизвестно, где коллекции насекомых Забайкалья, отправленные

когда-то из Петровского завода в Москву; неизвестно, какие именно экземпляры забайкальских

растений были посланы в Ботанический сад Фишеру. Таков результат политики Николая I в от-

ношении декабристов — полный запрет на их имена и труды.

Впервые фамилия братьев Борисовых была упомянута в ученом труде только в конце XIX века.

Как ни странно, не в труде по сибирской фауне и флоре, а в первом климатологическом Атласе

России. Его выпустил в 1881 году директор Главной физической обсерватории Вильд. «Г-н Борисов,

политический ссыльный, — читаем мы на странице 317 Атласа, — наблюдал в Чите с октября 1827 г.

по июль 1830 г. (после того он наблюдал в Пет-ровске)...»

Оказывается, братья Борисовы занимались и метеорологическими наблюдениями. И не только они,

но и многие другие декабристы -Якубович и Митьков, Беляев и Якушкин, братья Бестужевы — в

Чите, Петровске, Красноярске, Се-ленгинске, Ялуторовске — изучали климат Сибири.

Декабрист П. И. Борисов.

Это было время всеобщего увлечения климатологией. По всей России создавалась сеть

метеорологических станций. В 1829 году ученый Купфер представил Академии наук проект создания

Главной физической обсерватории. И хотя Пулковская обсерватория была открыта только через 20

лет, Россия все-таки опередила в этом другие страны Европы. «Мы никоим образом не можем

признать почетным для нас, — писал английский ученый,-что мы допустили нации, и в особенности

Россию, опередить нас».

В тот момент, когда особенно важным было накопление фактов, конкретные наблюдения декабри-

стов, проведенные в Сибири, сыграли огромную роль.

Наблюдениями декабристов пользовались русские и иностранные ученые, приезжавшие в Сибирь

с экспедициями. Не было ни одной экспедиции, в которой декабристы не приняли бы участия.

В 20-е годы Сибирь посетили прусский ученый Эрман и лейтенант норвежского флота Дуэ для

астрономических и барометрических определений и для изучения земного магнетизма. Они знали о

неудавшемся восстании 1825 года, знали, что его участники «искупали свою вину» в тундрах и

рудниках Сибири. Мысль встретить этих людей на Дальнем Севере не оставляла их.

Декабрист И. Я. Якубович.

Неожиданной была встреча Дуэ с Матвеем Ивановичем Муравьевым-Апостолом, жившим на посе-

лении в Вилюйске. Матвей Иванович вспоминал, как в тот момент, когда он в юрте мысленно беседо-

вал с сестрой по-французски, почувствовал, что кто-то вошел в юрту, но не оглянулся и вдруг

услышал за спиной французскую фразу: «Господин Муравьев, я уже давно жажду вас видеть». Они

провели неразлучно три дня.

«Я отдал ему парку (так называемый самоедский [Устаревшее наименование ненцев и нганасан] костюм),

— вспоминал Муравьев-Апостол, — он состоит из двух шуб, сшитых из оленьего меха... К этому

придал я целый мешок сердоликов, собранных мною во время прогулки по берегам Вилюя».

Муравьев сообщил Дуэ о соляном источнике близ Вилюйска. Он предложил французскому путе-

шественнику челюсть мамонта, обнаруженную в земле при постройке юрты. Ученый с радостью

принял подарок, намереваясь поместить его в музей норвежской столицы.

Продолжая свое путешествие по Лене, Дуэ -встретился и подружился с другими декабристами.

Заикин, бывший прекрасным математиком, взялся проверить сделанные Дуэ астрономические

наблюдения. Андрееву Дуэ предложил совершить вместе с ним поездку вдоль берегов Олекмы, где

находились залежи слюды, — ее употребляли на севере вместо стекол в оконных рамах. Они отъехали