Глобус 1976

Могучий россиянин с окладистой казацкой бородой устремил свой взгляд на восток, туда, где

лежит подернутая дымкой Аляска — земля, богатая золотом и нефтью, ураном и киноварью.

Открытая русскими людьми, она долго была Русской Америкой. Не осталась ею только потому, что

царь продал эту северную страну американцам.

Открыв в 1648 году свой мыс, Дежнев писал, что «живут на нем чукчи добре много». Около боль-

шого лежбища моржей стоял тогда у подножия мыса многолюдный поселок Наукан. Правда, жили в

нем не чукчи, а зверобои-эскимосы. Дежнев ошибся, приняв их за чукчей.

Может, пять веков простоял на земле Наукан, а может, и десять. Никто точно не знает. Заново по-

строенный в первые годы Советской власти, поселок сохранился до сих пор. Только людей в нем

теперь нет. Перебрались все — кто в Уэлен, кто на берег залива Лаврентия, в новый эскимосский

поселок Нунямо.

— Худое место Наукан, — сказал Рольтыргин. — Ветра шибко много, люди погибали часто.

Берингов пролив, соединяющий два самых суровых океана мира, похож на дно громадного

ущелья, по которому с ревом несется бешеный поток, но не воды, а воздуха. Зимой вода скована льдами,

ревет только ветер. Всю зиму он дует с такой силой, что с прибрежных скал камни рушатся. Короткое за-

тишье наступает лишь в период между пургами. Если бы не богатое науканское лежбище моржей, люди,

наверно, здесь бы никогда не селились.

Избавления от жестокостей природы не бывает даже летом. Ветры утихают, но начинается пора непро-

глядных туманов. Теплая тихоокеанская вода, встречаясь с северными водами, быстро остывает, и над

проливом постоянно клубится туман. На Чукотке говорят, что здесь, в Беринговом проливе, рождаются все

северные туманы.

Хмур и неласков край нашей земли. Бело-алая только вершина мыса, а скалы кругом черным-черны.

Покинули люди Наукан. Зачем жить в таком мрачном месте, если в тридцати — сорока километрах и

ветры тише, и туман глаза не выедает? Раньше на моржей охотились с зыбких весельных байдар.

Выходить на них далеко в море было опасно, и люди селились вблизи лежбищ. Теперь такой нужды нет.

На морской промысел охотники выходят на больших моторных катерах, которые за несколько часов легко

пробегают вдоль всего Берингова пролива.

А жить на мысе Дежнева кому-то все же нужно.

Летом открывается навигация. Идут корабли из Тихого океана в Северный Ледовитый, из Северного

Ледовитого — в Тихий. Кто-то должен указывать им путь, чтобы в тумане не разбивались они о при-

брежные скалы.

На мысе Дежнева я впервые узнал, что на свете существует туманная станция. Единственная в нашей

стране, да, пожалуй, и во всем мире. И радиомаяк здесь — не просто маяк, а специально приспособленный

к дежневским туманам.

Не один год живут возле Наука-на пятеро ленинградцев: начальник туманной станции Юрий Иванов и

его жена Алла, радиотехник Геннадий Акимов, электрик Петр Сачков и механик Михаил Васильевич Ле-

вин. Все молодые, зовут друг друга по имени. Только механика величают по имени-отчеству. Он немного

старше других.

Я попросил Иванова рассказать, как они живут, работают, какие бывают приключения.

— Я понимаю, — сказал он, — вам главное — приключения, а то ведь скучно будет. — Обхватив

пятерней бороду, долго молча ходил по комнате. Я притих — вспоминает человек. А он вдруг со смехом:

— Да какие тут могут быть приключения? Ей-богу, никаких. — Пожимает плечами, смотрит на меня

виновато. — Ничего не припомню, не было ничего интересного, честное слово. Пурги как пурги, туманы

как туманы. Ну, зимой дом иногда занесет, через форточку вылезаем. Потом целый день аврал, лопатами

снег разгребаем. А летом что, туман не снег, с туманом мириться можно. — Подсел к столу, взял недопи-

тую кружку чая, несколько раз отхлебнул. — Может, товарищи что-нибудь расскажут.

За столом сидели все обитатели станции.

— Оно, конечно, человека на край света занесло, надо рассказать, — откашлявшись, произнес Левин

деловитым басом. — К примеру, про нашу Мурку. Из Ленинграда кошку привезли, а она нам здесь

четырех котят принесла, все выжили. Теперь на каждого — по коту.

Все дружно засмеялись:

— Ну и событие!

Левин обиженно нахмурился.

— Конечно, событие. Тут даже трава не растет, а коты выросли.

— Что же они, травой питаются? — прыснула смехом Алла.

— Не травой, понятно, а все же любопытно: так сказать, акклиматизация.

— Никому твои коты не нужны, — перебил Иванов. — Ты лучше, Васильич, о работе расскажи. Работа

— что? Механизмы гудят потихоньку, и ладно. Оно, конечно, стараемся, чтоб все исправно было. На маяке

в работе аккуратность нужна, строгость, так сказать. За зиму не отладишь все, потом в навигацию вместо

маяка сам свистки подавать будешь.

— Это точно,- с напускной серьезностью сказал Генка Акимов. Васильич у нас как соловей-разбойник.

Свистнет — за тридевять земель услышат.

— Ага, — вдруг встрепенулся Петя Сачков, до сих пор сидевший молча. — Помните, когда Васильич у