Глория

Она и Бенджамин знали всех этих людей, считали большинство из них друзьями. Почему они так себя вели? Она не знала, и ей было интересно, знают ли они сами. У нее возникла мысль, что их захлестнуло нечто большее, сила или что там было, которая хотела смерти Бенджамина. Они вошли в волну, и теперь их несет вместе с ней. Возможно, утром они даже не вспомнят об этом.

Он должен умереть. Это его время.

Инстинктивно она огляделась в поисках Максин, но старушки не было видно.

Джин взяла стеклянный половник для пунша, Лукас — пугающе большой нож, предназначенный для разрезания поздравительного торта. Пол схватил шатающийся кирпич из кладки для гриля на краю террасы, Мика сжимала пустую бутылку из-под шампанского, Розалита держала лопаточку, капающую соусом и сыром, которую она вытащила из подноса с энчиладас. Казалось, каждый выбирал себе оружие.

Бенджамин, не желая или не имея возможности полностью отказаться от надежды на рациональность, обратился к Лукасу.

— Чувак, — сказал он подражая молодежному жаргону. — Какого хрена тут происходит?

Держа нож перед собой, Лукас молча сделал выпад, но Глория, ожидая нападения, опрокинула стол перед ними. Бокалы для пунша, тарелки, блюда и сервировочная посуда, а также сам стол опрокинулись и преградили ему путь, стекло разбилось о бетон с громким звоном.

— Как ты смеешь? — безумно закричала Джин. Плевки летели с ее губ. Она замахнулась половником, но Глория сделала финт влево, и половник пронесся по воздуху справа от ее лица. Джин, отметила она с шоком и отвращением, похоже, намочила штаны. Она ударила подругу ногой в колено, и Джин упала, ударившись подбородком о край опрокинутого стола со звонким треском.

Но Джин был единственной, кто смотрел на Глорию. Все остальные сходились на Бенджамине, рядом с ней. Он увернулся от ножа Лукаса, брошенного в него, и получил удар кулаком в лицо, скалкой в грудь, и кирпичом Пола по плечу. Он отбивался от нападавших, ударил одного из них, затем, ошеломленный, нагнулся, чтобы подобрать нож, но тут его пнула в бок подруга Джин, Кейко на острых каблуках. Бенджамин поморщился но все же подобрал оружие. Стоя, размахивая ножом, чтобы отогнать всех желающих напасть, Бенджамин отступал к дому, Глория держалась за заднюю часть его рубашки и направляла его. Пластиковый стакан, наполовину наполненный Everclear, был подожжен и брошен как коктейль Молотова, пылающая жидкость попала на угол скатерти и подожгла ее. Тем временем, смешно пятясь назад они вошли внутрь, и быстро не сговариваясь закрыли раздвижную стеклянную дверь, заперли ее. Камень ударил по стеклу, отчего оно треснуло и покрылось паутиной сколов. Это была достаточно веская причина чтобы побежать к своей машине, припаркованной на улице.

Не имея возможности попасть в дом, участники вечеринки, очевидно, решили обойти его, и вот они выходили с обеих сторон дома, дико крича и размахивая предметами домашнего обихода и праздничными принадлежностями, переделанными под оружие.

Бенджамин включил передачу, нажал на педаль газа и помчался прочь, визжа шинами так, как это делают в кино. Первый светофор, к которому они подъехали, по мере приближения становился желтым, и он еще больше ускорился, проскочив перекресток, когда свет сменился на красный.

— Что это было? — Бенджамин вздохнул, когда они наконец остановились на красный свет в нескольких кварталах отсюда. — Как будто... как будто они хотели убить нас. Убить меня.

— Да, — Глория хмыкнула, — так себе вечеринка.

— Что! — Бенджамин не верил своим ушам, — Ты серьезно? Они хотели убить меня!

— Я же говорила тебе, — тихо сказала Глория. — Предупреждала!

Он взглянул на нее.

— Не могу поверить, что говорю это, но кажется ты права.

Ей не доставило никакого удовольствия слышать эти слова, но тот факт, что он теперь осознал ситуацию и наконец-то поверил в нее, дал Глории надежду.

— Ты ранен? — спросила она. — Нам нужно ехать в скорую помощь?

— Нет, — сказал он. — То есть, да, больно, но я не думаю, что что-то сломано. Мне не нужен врач.

Свет переключился, и он проехал перекресток, переключая полосы, чтобы выехать на шоссе.

— Господи, — сказал он, и голос его звучал потрясенно. — Что, черт возьми, происходит? Что я сделал такого, что меня хотя убить все. ВСЕ!

Что-то хочет твоей смерти — вот единственный ответ, который у нее был, но она знала не больше этого и не хотела даже предполагать, какие еще вопросы вызовет этот ответ.

Поэтому она промолчала. Просто горько улыбнулась и только сейчас пристегнула ремень безопасности.

Глава двадцать седьмая

Он не стал параноиком, но стал более осторожным.