Глоток огня

Секретарь стоял, вперившись взглядом в лицо Гаю. Взгляд у него был волчий, жадный. Казалось, он пытается прочитать что-то, скрытое за словами. Не высказанное. Едва ли сложившееся еще у самого Гая. Подглядеть работу души. Тому это не понравилось.

– Вам что-то нужно, Арно? – спросил он раздраженно.

В руках у секретаря была папка с докладами, но он правильно понял интонацию и, покачав головой, вышел из кабинета.

– Погасите свет! – крикнул ему вслед Гай.

Секретарь просунул в приоткрытую дверь руку и коснулся выключателя. Он давно уже привык, что его хозяин любит темноту.

Гай остался сидеть на прежнем месте. Кое-какой свет все же пробивался через плотные шторы, и лицо его чуть серело. Неровный, расширяющийся книзу овал, похожий на сдувшийся шар. Долго, очень долго Гай смотрел в стену, шевелящуюся неясными тенями. Потом едва различимо сказал, почти прошелестел:

– Каждого ждет своя закладка. Там, на двушке

. И когда-нибудь потом, в слившихся мирах, все их получат. Правда, этот паренек получил свой подарок раньше времени. Но все равно я ему завидую. Хуже то, что мы, поспешив, получили чужие. И теперь нас ничего уже не ждет.

Глава восьмая

Неправильные пчелы

В первые годы жизни кажешься себе безграничным. А потом присматриваешься получше и повсюду начинаешь обнаруживать свои границы: не могу не орать, не могу не трусить, не могу не врать, не могу не жалеть себя – и так во всем. Тошнить начинает, когда понимаешь, что внутри тебя понастроены бесконечные мерзостные заборчики. Они окружают тебя со всех сторон. Ты в клетке.

Из дневника невернувшегося шныра

Когда Рина проснулась, на улице было уже довольно светло. У окна стояла Алиса, стеклянная от своей обычной утренней ненависти к миру, и, пытаясь открыть раму, раздраженно трясла ее. Ей, как всегда, было то душно, то холодно.

Ручка издала квакающий звук и осталась у Алисы в ладони. Алиса раздраженно отбросила ее. Несмотря на свою физическую слабость, она вечно все ломала. Причем ломала даже такие вещи, которые сломать в принципе невозможно. Например, гаражный замок или лопату.

– Да что же это такое! В этом ШНыре вечно все отваливается! – крикнула Алиса.

– Что отваливается? – спросила Лена. Свесив ноги, она сидела на кровати и расчесывала свои русалочьи волосы.

– Опять этот Кузепыч что-то поменял в окне!

Рина с Леной переглянулись.

– Что он поменял в окне? – осторожно уточнила Лена.

– Разве оно не на себя открывается?

– На себя. Но до этого надо было повернуть ручку! – влезла Рина.

Лара, тоже уже поднявшаяся с постели, стояла перед зеркалом и, выпрямив спину, созерцательно разглядывала себя сбоку.

– Чего-то я толстая какая-то стала! Это не складка жира? – спросила она озабоченно.

Лена подняла голову и кисло посмотрела на нее. Фигура у Лары была идеальная. Если складка жира и существовала, то ее надо было разглядывать под микроскопом. И то десять молодых ученых поотвинчивали бы друг другу головы, чтобы оказаться у микроскопа первыми.

– Это майка висит! – сказала Лена. – Но ты особенно не радуйся.

– Почему? – захлопала глазами Лара.

– Видишь ли, понятие красоты относительно. Покажи дикарю блондинку весом в пятьдесят кило, он ее добьет и съест. Причем съест из жалости и без аппетита, чтобы девушка не мучилась. А откорми ее сметаной килограммов до восьмидесяти – в Африке из-за нее начнется война племен!

– Это ты про меня и про себя? Так Африка ж далеко! Где мы и где Африка? – сказала Лара, которой простодушие с успехом заменяло чувство юмора.

Лена, утратив свое обычное спокойствие, бросилась колотить ее подушкой.

В комнату заглянула Фреда. Она уже успела вымыть голову, и теперь на ней была чалма из полотенца. Лена вернула подушку на место, расправила на наволочке складки и продолжила расчесываться.

– Три новости! – сказала Фреда бодро. – Первая: Кирюша всю ночь проторчал в женской душевой. Хотел, видно, кого-то напугать, а кто-то его там случайно запер. Вторая: Витяра родил трехлитровую банку крысят, ходит и раздает их всем подряд.

– Родил? – недоверчиво спросила Алиса.

– Чисто технические детали – это не ко мне. Выпросить для тебя крысенка?

– Щас! Только через мой труп! – завопила Алиса.

Фреда ухмыльнулась. Она знала, что Алиса терпеть не может грызунов. Впрочем, не только их одних.

– И третья новость! Всех с праздником! Сегодня день ШНыра. Сколько-то там лет назад его упомянули в русских летописях. Государев сын охотился в лесах, и «преломиша ногу», и спасен был некими «шнырями». И искали сих шнырей, но шныри «скрышася на лошадех с крылами». Это значит, что Суповна вечерком приготовит что-нибудь вкусненькое.