Глубина в небе

Фам метнулся от стены. Указка Рейнольт бессильно щелкнула, и тут он ударил. Они влетели в ящики МДИ. Рейнольт дралась почти беззвучно, ударяя в него коленом, пытаясь укусить за горло. Но он прижал ей руки, и когда они пролетали мимо корпуса магнита, извернулся и ударил ее головой о кожух.

Рейнольт обмякла. Фам зацепился за упор, готовый снова ее ударить.

Думай!

Пикник на Северной Лапе продолжался. Таймер Фама показывал, что прошло 250 секунд с момента, как он покинул парк. Я все еще могу сделать работу! С необходимыми изменениями, конечно. Удар по голове Рейнольт будет обнаружен на вскрытии… Но – чудеса – на одежде ее нет следов борьбы. Будут кое-какие изменения. Он вытащил никелевые дробинки и сунул их в какой-то контейнер… Что-то вроде исходного плана может сработать. Допустим, она пыталась перекалибровать контроллеры, и произошел несчастный случай?

Фам аккуратно вдвинул ее тело в аппарат и держал крепко, высматривая признаки сознания.

Зверь. Френкийский Орк. Конечно, Анне Рейнольт ни тем, ни другим не была. Она была высокой изящной женщиной – не меньше человеком, чем Фам Нювен или любой дальний потомок землян.

Теперь легенды на стенах Хаммерфеста получили точный перевод. Многие годы Анне Рейнольт дралась против Фокуса, ее народ теснили шаг за шагом к последнему редуту в горах. Анне Арнхемская. И все, что от нее осталось – миф о страшном монстре… и реальные монстры вроде Ритцера Брюгеля и потомки выживших френкийцев, завоеванных и фокусированных.

Но Анне Арнхемская не погибла. Вместо этого ее гений фокусировали. И сейчас она была смертельно опасна для Фама и всего, ради чего он действовал. И потому она должна умереть…

…Триста секунд. Очнись! Фам ввел инструкции. Халтура! Он ввел их снова. Поскольку коннектор переключателя ослаблен, этого хватит. Простая штука, кодированный всплеск высокочастотных импульсов, который превратит вирусы в мозгу Анне в маленькие фабрики, затопляющие ее мозг сосудосуживающими веществами, вызывающими миллион микроаневризм. Это будет быстро. Это будет летально. И Траг столько раз говорил, что ни одна из их операций не причиняет физической боли.

Лицо лежащей без сознания Анне было спокойным, будто она спит. Ни царапин, ни синяков. Даже тоненькая серебряная цепочка у горла уцелела в борьбе, хотя и выбилась из-под блузки. И на конце цепочки – камешек памяти. Фам не устоял перед искушением, протянул руку и сжал камень. Давления было достаточно, чтобы вызвать изображение. Камень стал прозрачным, и Фам увидел под собой склон горы. Будто он стоял на куполе бронированного флаера. Вдоль склона, держа дистанцию, летели еще с полдюжины таких аппаратов, драконов, пикирующих с неба, наставив лучевые пушки на то, что уже лежало в руинах и на вход в пещеру на склоне. Перед дулами пушек стояла одинокая фигура, молодая рыжеволосая женщина. Траг говорил, что камни памяти сохраняют моменты величайшего счастья окончательной победы. Может быть, эмергенты, снявшие картину, испытывали такой триумф. Девушка на картине – а это явно была Анне Рейнольт – потерпела поражение. То, что охраняла она в той пещере, было у нее отнято. И все же она стояла ровно, и глаза ее смотрели прямо в объектив. В следующий миг она будет сметена в сторону или развеяна в воздухе… но она не сдалась.

Фам отпустил камень и долгое мгновение смотрел перед собой, не видя. Потом медленно и осторожно ввел долгую последовательность команд. Это будет куда хитрее. Он изменил меню, заколебался в нерешительности… долгие секунды, пока ввел значение интенсивности. Рейнольт должна потерять память о последних событиях, тридцать или сорок мегасекунд.

А потом ты снова выйдешь на мой след.

И ввел команду «выполнить». Сверхпроводящие кабели за ящиком крякнули и разошлись, закачивая в магниты МДИ огромные и прецизионные токи. Прошла секунда. Внутреннее зрение замигало и сменилось слепотой. Рейнольт в его руках изогнулась в судороге. Он держал ее крепко, не давая ее голове соприкоснуться со стенками ящика.

Через несколько секунд ее судороги ослабели, дыхание успокоилось и стало медленным. Фам отодвинулся. Вытащи ее из магнита

. Сейчас. Он коснулся ее волос, откинул их с ее лица. На Канберре никогда не было рыжих волос… но Анне Рейнольт напомнила ему другую женщину – одним Канберрским утром.

Он вслепую вышел из комнаты, в туннель, обратно к пикнику у озера.

43

Открытие дома на Северной Лапе было главным событием Вахты и вообще всех бывших до сих пор Вахт. До самого конца Изгнания ничего такого зрелищного уже не будет. Даже люди Кенг Хо, которые сделали этот парк возможным, поражались, как можно сделать так много с такими ограниченными ресурсами. Может быть, есть что-то в заявлениях Томаса Нау о системах Фокуса и инициативе Кенг Хо.