Глубина в небе

После озорной выходки Дзау Циня пикник еще килосекунды набирал силу. Не меньше трех человек оказались в воде. Какое-то время над водой висели метровые капли. Предводитель пригласил своих гостей вернуться к дому и дать воде успокоиться. Одолжения сотен людей за год извели на запасы для пикника, и обычные шуты – в том числе наиболее заметный из них, Фам Тринли, – сильно напились.

Наконец гости ушли, шатаясь, и двери в склоне холма закрылись за ними. Лично Эзр был уверен, что всю эту рвань пригласили в домен предводителя в последний раз. Эта рвань сделала праздник возможным, и Чиви явно радовалась каждой его секунде, но к концу Томас Нау начал раздражаться. Этот сукин сын был умен. Несколько десятилетий тирании не заставят людей Кенг Хо забыть свое наследие… но Нау сумел выставить ситуацию как неоднозначный случай не-тирании. Фокус – рабство. Но Нау обещал освободить зипхедов, когда кончится Изгнание. Эзр не мог ненавидеть людей Кенг Хо за то, что они эту ситуацию приняли. Многие во всех остальных отношениях свободные общества принимали временное рабство. Но обещания Нау в любом случае ложь.

Лежащую без сознания Анне Рейнольт нашли через 4 Ксек после конца праздника. Весь следующий день бродили панические слухи: у Рейнольт настоящая мозговая смерть, говорили некоторые, а объявления – это просто смягчение ситуации. Ритцер Брюгель не был в анабиозе, говорили другие, и сейчас организовал удар. У Эзра была собственная теория.

После многих лет Фам Нювен наконец начал действовать.

Через двадцать килосекунд после начала рабочего дня фокусированная поддержка двух исследовательских групп влетела в стопор – стычка темпераментов, которую Рейнольт разняла бы за несколько секунд. Фуонг и Силипан возились с проблемой 6 Ксек, потом объявили, что участвующие в стычке зипхеды отключаются до конца дня. Нет, это не были переводчики, но Триксия работала с одним из них, с геологом. Эзр попытался проникнуть в Хаммерфест.

– Тебя нет в моем списке, друг. – Это был охранник в ангаре катеров, из горилл Омо. – Вход в Хаммерфест запрещен.

– Надолго?

– Не знаю. Ты читай объявления.

И потому Эзр оказался в баре Бенни со всей толпой. Он пробрался к столику Дзау и Риты. Фам тоже там был и явно мучился с похмелья.

У Дзау Цинь были свои горестные переживания:

– Рейнольт собиралась поднастроить моих пилотов. Не такая уж большая работа, но у нас учения идут без этого из рук вон плохо.

– И ты еще жалуешься? У тебя же аппаратура работает? А мы, когда пытаемся провести анализ по космическим полетам пауков – так половина наших зипхедов вне сети. Слушайте, я кое-что понимаю в химии и в механике, но чтобы я мог все это…

Фам громко застонал, держась двумя руками за голову.

– Прекратите вы собачиться! А вообще это наводит на мысли насчет «превосходства» эмергентов. Один человек вышел из строя, и весь карточный домик рассыпался. Где ж тут превосходство?

Обычно Рита Ляо вела себя добродушно, но сейчас взгляд, брошенный ею на Фама, был полон яда.

– Это же вы, Кенг Хо, перебили наше «превосходство»! Не помнишь? Когда мы сюда прибыли, у нас клинического персонала было в десять раз больше, не хуже, чем в любой системе у нас дома.

Наступило неловкое молчание. Фам тоже смотрел на Риту зверем, но больше спорить не стал. Потом резко пожал плечами, и каждый понял: Тринли потерпел поражение, но ни отступать, ни извиняться не хочет.

Молчание нарушил голос из-за соседнего столика.

– Эй, Траг!

Силипан стоял в дверях бара, глядя на них снизу. Он еще был в эмергентской форме вчерашнего дня, но на шелковых лохмотьях были новые пятна, и уже не от художественной краски.

Молчание кончилось, люди выкрикивали вопросы, приглашая Трага подойти и поговорить. Траг пролез сквозь лианы к столику Дзау Циня. Там уже не было места, поэтому подтащили второй столик и поставили встык. Эзр оказался почти глаза в глаза с Силипаном, хотя лицо Трага было для него вверх ногами. Толпа вокруг столиков сдвинулась теснее, цепляясь за лианы.

– Так когда ты выведешь своих зипхедов из стопора, Траг? У меня мои зипхеды ждут ответов.

– Ага, почему ты здесь, когда…

– Нам приходится работать на голой аппаратуре, и…

– Господь всемогущий, дайте ж человеку сказать! – громыхнул звучный и раздраженный голос Фама. Типичный для Тринли жест – хамить напропалую, но всегда выбирать мишень так, чтобы выглядеть достойно. К тому же, как заметил Эзр, это заставило толпу замолчать.

Силипан бросил на Фама благодарный взгляд. Сегодня его самоуверенный вид сильно полинял. Под глазами залегли темные круги, и рука его слегка дрожала, когда он взял поданный Бенни бокал.

– Как она, Траг? – тихо и сочувственно спросил Дзау. – Мы слыхали, у нее мозговая смерть.