Глубокая зона

Придется больше работать, усерднее. Как Эвви Флеммер. Он уже забыл, когда она в последний раз покидала здание. Если может она, значит, сможет и он.

Три четверти часа спустя он стоял под струями воздуха – сушился после обеззараживающего душа. Вентиляторы отключились, на входной панели вспыхнул зеленый светодиод. Кейси нажал большую красную кнопку, автоматические двери открылись, и он вошел.

У одного из столов работала Эвви.

– Привет, Эвви. Ты хоть изредка уходишь домой?

– Мне больше нравится здесь, сэр. Повернитесь, я вас подключу.

Кейси повиновался и почувствовал, как она подсоединяет воздушный шланг и отключает ИСОЖ. Он хотел ей что-то сказать, но туман усталости никак не давал припомнить, что именно. Неважно. Вспомнит потом.

– Что же такого интересного не может подождать до завтра?

– Вам необходимо взглянуть самому, сэр. Постойте, сейчас я настрою изображение.

Он ждал в полусне, пока Эвви, склонившись над прибором, крутила диски и выверяла настройки. Казалось, на это уходит дольше времени, чем обычно.

– Черт! – От усталости ее голос прозвучал раздраженно. – Простите, сэр. Я все испортила. Придется начать снова. Потерпите еще чуть-чуть. Оно того стоит, обещаю.

– Не вопрос, Эвви. Вся ночь впереди.

Кейси зевнул, покачнулся. Сон тянул его вниз, как камень в воде. Он попытался сосредоточиться на том, чем занята она, но из-за костюма ничего не было видно, а стать рядом не хватало места. Он стоял и…

Кейси встрепенулся – похоже, он стоя уснул. Однако происходило и еще кое-что. Глаза затуманились, стало трудно дышать. Эвви Флеммер не было около микроскопа. Он резко повернулся, но потерял равновесие и едва не упал. Осторожнее! Костюм порвется – считай, ты покойник.

Она стояла у выхода в шлюзовой отсек.

– Эвви?

Чтобы произнести единственное слово, потребовалось колоссальное усилие. От нагрузки Кейси задыхался, как спринтер. Картинка перед глазами стала расплывчатой, серой. Сердце норовило выскочить из груди.

– Эвви!

Она не шевельнулась. Стояла, свесив руки, и безразлично глядела на него. Изучала, как изучают подопытный образец. Кейси ловил ртом воздух, началась тахикардия, пульс участился до ста восьмидесяти ударов в минуту.

Внезапно до него дошло: отказала система подачи воздуха. Он потянулся к шлангу за плечом и вновь чуть не упал. Тогда он схватил блок ИСОЖ, висящий на поясном ремне костюма, нашел выключатель. Безрезультатно. Поле зрения сужалось, учащенное дыхание сжигало остатки кислорода внутри костюма. Уровень углекислого газа в костюме и в теле зашкаливал, лаборатория поехала перед глазами. Он потерял равновесие, упал, сильно ударился спиной.

Потрясенный, Кейси лежал на полу, слабо взмахивая руками. Эвви Флеммер подошла, стала рядом. Слегка наклонилась, и он разглядел ее лицо – спокойное, любопытное лицо ученого, наблюдающего процесс, который, возможно, заслуживает внимания.

Затем Эвви сделала странную вещь. Она улыбнулась.

У него посинели губы, расширились зрачки. Кейси еще мог думать, но ноги и руки онемели, а глаза все сильнее затягивались пеленой, будто он глубже и глубже погружался в темную воду.

– Эвви.

Он даже не был уверен, что произнес это вслух.

Флеммер смотрела, как Кейси умирает, однако двойное искажение от масок делало его лицо размытым и нечетким. Оно могло быть лицом другого человека, толстошеего и волосатого, как обезьяна, который в душном трейлере в Оклахоме вытворял с ней отвратительные вещи на глазах у ее матери. Каждый день она смотрела на их фотографии – напоминала себе о том, что отец сейчас в Макалестере, тюрьме строгого режима штата Оклахома. Она досконально изучила, что именно проделывают с извращенцами за решеткой. Посмертную фотографию матери она тоже хранила, чтобы наслаждаться ужасом существования этой женщины – не в тюрьме, а в аду, куда та непременно попала, повесившись после рассмотрения дела о насилии над ребенком.

Кейси что-то сказал. Флеммер видела, как двигаются губы, но ничего не слышала. В течение долгих лет совместной работы она едва выносила его присутствие рядом с собой. Все эти прикосновения и ласки, поглаживания и похлопывания, воркование… Отвращение порой достигало таких вершин, что она едва не бежала в туалет, чтобы проблеваться. Приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не закричать и не выцарапать глаза старому козлу. Но она справилась. Деваться некуда. Слишком многое стояло на кону. И – да, она чуть не расхохоталась от счастья, когда, наконец, принесли зашифрованный приказ к действию. Вынесите мусор до пятницы.

Спустя некоторое время Флеммер подошла к основному инкубатору – ящику из нержавеющей стали размером с холодильник, со стеклянной наружной дверью и четырьмя внутренними камерами, каждая – с собственной герметичной стеклянной крышкой. Камеры позволяли поддерживать микросреду. В каждой из них можно было задавать тип и интенсивность источника света, состав атмосферы, температуру, влажность, ионизацию, электромагнитные поля, давление и другие условия.