Глухая стена

Аксель Мудин предложил кофе, оба поблагодарили и отказались. Чутье подсказывало, что надо спешить. По пути в Лёдеруп Валландера неотступно преследовала мысль, что на сей раз ему всерьез страшно. Он не знал, что происходит, но был уверен: Роберту Мудину может грозить опасность. Двое молодых людей уже убиты, и он, Валландер, не выдержит, если это случится в третий раз. Они и без того словно бы сорок символических дней блуждали в пустыне и рискуют превратиться в памятник собственной профессиональной непригодности, если не сумеют защитить молодого парня, который предоставил в их распоряжение свои недюжинные познания в информатике. Пока ехали в Лёдеруп, комиссар не раз замирал от страха по причине головоломных мартинссоновских маневров на шоссе, но не говорил ни слова. Лишь под конец, когда дорога стала до того скверной, что ехать во весь дух было попросту невозможно, он задал несколько вопросов:

— Откуда он знал, что мы на Руннерстрёмсторг? И как умудрился послать мейл на фальковский компьютер?

— Возможно, он пробовал до тебя дозвониться, — сказал Мартинссон. — Мобильник у тебя включен?

Валландер достал из кармана телефон и чертыхнулся: он был отключен.

— Скорей всего, он догадался, где мы, — продолжал Мартинссон. — А электронный адрес Фалька, ясное дело, записал. Да и с памятью у него все в порядке.

На этом разговор оборвался, потому что они подъехали к дому Мудинов. И вот теперь сидели на кухне.

— Что произошло? — спросил Валландер. — Роберт фактически прислал нам зов о помощи.

Аксель Мудин посмотрел на него с удивлением:

— Зов о помощи?

— Да, через компьютер. И теперь очень важно, чтобы ты коротко и ясно рассказал, что случилось.

— Я не знаю. Не знал даже, что вы едете сюда. Но в последнее время он засиживался допоздна. Понятия не имею, чем он там занимался. Наверняка этими компьютерами, будь они неладны. Нынче вот я проснулся в шестом часу и слышал, что он не спит. Видать, всю ночь просидел. Я постучал ему в дверь, спросил, не хочет ли он кофе. Он сказал «да». Я сварил кофе, крикнул ему, что все готово. А он пришел почти через полчаса. Но ничего не сказал. С головой ушел в свои мысли.

— Так с ним часто бывало?

— Да. Поэтому я не удивился. Но отметил, что он и правда не спал ночь.

— Он не сказал, чем занимался?

— Роберт никогда не говорит. Какой смысл? Я человек старый, в компьютерах не смыслю.

— А потом что было?

— Он выпил кофе, взял стакан воды и опять ушел наверх.

— Я думал, он кофе не пьет, — заметил Мартинссон, — а только всякие полезные напитки.

— Кофе — это исключение. В остальном вы правы. Он веганист.

Валландер толком не разбирался, чем именно отличаются веганисты. Линда когда-то пыталась ему объяснить, толковала о защите окружающей среды, о гречневой каше и чечевице. Впрочем, сейчас это неважно. И он продолжил:

— Значит, Роберт вернулся наверх. В котором часу?

— Без четверти семь.

— Сегодня утром ему никто не звонил?

— У него мобильный. Я не слышу.

— Что было дальше?

— В восемь я поднялся наверх, с завтраком для жены. Проходя мимо его двери, обратил внимание, что там тихо. Даже прислушался, не заснул ли он.

— Ну и как?

— Там было тихо. Просто обычно чувствуешь, когда человек сидит за закрытой дверью и думает. Разве нет?

Мартинссон кивнул. У Валландера эта его деловитость вызвала досаду. Черта лысого ты заметишь, что я сижу в раздумьях за закрытой дверью! — подумал он.

— Ладно, идем дальше. Ты отнес жене наверх завтрак в постель.

— Не в постель. Она завтракает за столиком в спальне. Очень нервничает с утра, нужно дать ей время успокоиться.

— А потом?

— Я спустился вниз, помыл посуду, покормил кошек. И кур. И гусей тоже. Сходил к почтовому ящику за газетой. Выпил еще кофейку, просмотрел газету.

— Наверху все это время было тихо?

— Да. А потом началось.

Валландер и Мартинссон навострили уши. Аксель Мудин встал, подошел к двери в гостиную, прикрыл ее поплотнее, оставив совсем крохотную щелку. Вернулся за стол, сел.

— Внезапно я услышал, как дверь Робертовой комнаты распахнулась. Мальчик бегом спустился по лестнице. Я едва успел встать, как он ворвался на кухню. Я сидел тут, где сейчас. Выглядел он до крайности взбудораженным и на меня посмотрел так, будто привидение увидел. Я слова сказать не успел, а он уже выскочил в переднюю и запер входную дверь. Потом вернулся сюда, спросил, не заметил ли я кого. Выкрикнул, не видел ли я кого.

— Так прямо и сказал? Не видел ли ты кого?

— Он был совершенно не в себе. Я недоумевал, спросил, в чем дело. Он не слушал. Смотрел в окна. Здесь, на кухне, и в гостиной. Наверху закричала жена. Испугалась. В общем, сущее столпотворение. Дальше стало совсем худо.

— Что произошло?

— Роберт вернулся на кухню с моим дробовиком. Закричал, что ему нужны патроны. Я перепугался, спросил, что стряслось. Он не ответил, только требовал патроны. Но я не дал.

— Что было дальше?

— Он швырнул дробовик на диван в гостиной, выбежал в переднюю, схватил ключи от машины. Я пытался остановить его. Но он меня оттолкнул и выбежал из дома.

— В котором часу это было?