Глухая стена

— Проще созвониться с коллегами из Векшё, они все выяснят, — ответил Мартинссон. — Я, между прочим, Лундбергом занимаюсь.

Валландер удивился.

— Анн-Бритт попросила, — пояснил Мартинссон. — Она поехала домой к Эве Перссон. Любопытно, что она рассчитывает там найти.

— У меня есть еще одно имя для твоих компьютеров, — сказал Валландер. — Фу Чжэн.

— Как-как?

Валландер продиктовал по буквам.

— Кто это?

— Потом расскажу. Встретимся на совещании во второй половине дня. Предлагаю собраться в полпятого. Ненадолго.

— Его правда зовут Фу Чжэн? — недоверчиво переспросил Мартинссон.

Валландер не ответил.

Оставшееся время комиссар посвятил обдумыванию своего вечернего выступления. И очень скоро возненавидел то, что ему предстоит. Годом раньше он побывал в Полицейской академии, прочел лекцию о своем опыте расследования преступлений, на его взгляд совершенно неудачную. Однако по окончании многие слушатели благодарили его. За что — он так и не понял.

К половине пятого Валландер махнул на подготовку рукой: будь что будет. Собрал бумаги и пошел на совещание. В комнате пока никого не было, и он попробовал в уме коротко подвести итоги. Но мысли разбегались.

Не сходятся концы с концами, думал он. Убийство Лундберга не вяжется с двумя девчонками. А они в свою очередь не вяжутся со смертью Сони Хёкберг на подстанции. Расследованию недостает опоры. Хотя нам известно, что произошло. Но главный, решающий мотив остается неведом.

Пришли Ханссон и Мартинссон, следом за ними — Анн-Бритт. Лиза Хольгерссон не появилась, чем весьма порадовала комиссара.

Заседали недолго. Анн-Бритт, побывавшая дома у Эвы Перссон, доложила:

— Ничего особенного я там не заметила. Живут они на Стёдгатан. Мать работает поварихой в больнице. Комната дочери обыкновенная, ничем не примечательная.

— Постеры на стенах есть? — спросил Валландер.

— Есть. Какие-то незнакомые мне поп-группы, — ответила Анн-Бритт. — Ничего из ряда вон выходящего. Почему ты спрашиваешь?

Валландер промолчал.

Протокол допроса Эвы Перссон уже распечатали. Анн-Бритт раздала коллегам копии. Валландер рассказал о визите к Иштвану, который привел к обнаружению поддельной кредитной карты.

— Надо найти этого парня, — заключил он. — Хотя бы затем, чтобы снять с него подозрения.

Остальные тоже доложили о проделанной за день работе. Сперва Мартинссон, потом Ханссон, который побеседовал с Калле Рюссом, приятелем Сони Хёкберг. Но парень фактически ничего сказать не смог, потому что знал о Соне Хёкберг крайне мало.

— По его словам, она всегда напускала таинственность, — заметил Ханссон. — Как хочешь, так и понимай.

Через двадцать минут Валландер коротко подытожил:

— Итак, Лундберг убит, и сделала это либо одна из девчонок, либо они действовали сообща. Якобы из-за денег. Мол, вообще нуждались в деньгах. Но я думаю, все не так просто, поэтому будем копать дальше. Затем была убита Соня Хёкберг. И между этими убийствами наверняка есть связь, которую мы пока не установили. Неведомая общая основа. Значит, будем работать дальше с максимальной объективностью. Хотя некоторые вопросы требуют первоочередного внимания. Кто отвез Соню Хёкберг на подстанцию? Почему ее убили? Необходимо тщательно проверить весь круг их знакомых. Думаю, полное и окончательное раскрытие займет больше времени, чем мы рассчитывали.

Незадолго до пяти совещание закончилось. Анн-Бритт пожелала Валландеру удачи в дамском кружке.

— Они обвинят меня в жестоком обращении с женщинами, — посетовал комиссар.

— Вряд ли. До сих пор у тебя была безупречная репутация.

— Мне казалось, она давным-давно испорчена.

Валландер отправился домой. Пришло письмо из Судана, от Пера Окесона. Он положил конверт на кухонный стол: пусть подождет. Принял душ, переоделся. И в половине седьмого уже шагал по улице на встречу с незнакомыми дамами. Добравшись до места, немного постоял в темноте перед освещенной виллой, собрался с духом и позвонил в дверь.

В начале десятого Валландер снова вышел на улицу, чувствуя, что изрядно вспотел. Говорил он дольше, чем рассчитывал. И вопросов ему задали неожиданно много. Слушали с интересом, он даже увлекся. Большинство собравшихся дам были в его годах, и их внимание льстило ему. Он и ушел нехотя, с удовольствием бы задержался еще немного.

Домой Валландер шел не торопясь. О чем он говорил, помнилось смутно. Но они слушали. А это самое главное.

Вдобавок одна из дам по имени Сольвейг Габриэльссон, его ровесница, вызвала у него особый интерес. И по дороге на Мариягатан он все время думал о ней.

Дома он первым делом записал ее имя в кухонном блокноте. Сам не зная зачем.

Зазвонил телефон. Он даже раздеться не успел, но взял трубку.

Звонил Мартинссон:

— Как прошел доклад?

— Все в порядке. Но ведь ты не из-за этого звонишь?

Мартинссон замялся:

— Я еще на работе. Видишь ли, тут поступило одно сообщение, и я толком не представляю себе, что с ним делать. Из судмедэкспертизы, из Лунда.

Валландер затаил дыхание.

— Тиннес Фальк, — продолжал Мартинссон. — Помнишь его?

— Человек у банкомата. Конечно помню.

— Похоже, его труп исчез.

Валландер наморщил лоб: