Глухая стена

Он повернул голову, взглянул на часы. Четверть шестого. Снаружи доносился храп одного из ночных охранников. Наверняка это Жозе. Впрочем, пока второй охранник, Роберту, не спит, опасаться особо нечего. Картер подвинул голову, привычно почувствовал под подушкой рукоять пистолета. Помимо ночной охраны и забора это, по сути, единственный залог безопасности. Если кто-нибудь из нетерпеливых грабителей, что прячутся во мраке, решится напасть. Он прекрасно понимал, что они попытаются до него добраться. Белый человек, состоятельный. В такой нищей, разоренной стране, как Ангола, преступность, естественно, цветет пышным цветом. Будь он одним из голодранцев, наверняка бы сам пошел на грабеж.

Нежданно-негаданно кондиционер снова заработал. Иной раз перебои были непродолжительны. Когда случались не по милости бандитов, а из-за технических неполадок. Линии-то старые. Проложенные португальцами еще в колониальные времена. Черт его знает, сколько лет прошло с тех пор без текущего ремонта.

Картер без сна лежал в темноте. Думал о том, что скоро ему стукнет шестьдесят. При той жизни, какую он вел, даже удивительно, что он достиг такого солидного возраста. А жизнь у него была бурная, переменчивая — и опасная.

Он откинул простыню, дуновение прохлады тронуло кожу. Просыпаться на рассвете он не любил. Часы перед восходом солнца — самые незащищенные. Остаешься наедине с темнотой и собственными воспоминаниями. Начинаешь взвинчиваться, возмущаться обидами и несправедливостями. Лишь мысленно сосредоточившись на грядущем отмщении, он успокаивался. Но к тому времени проходило несколько часов. Солнце поднималось над горизонтом. Ночная охрана затевала разговор, а вскоре доносился скрежет висячего замка, когда Селина отпирала дверь, входила на кухню и принималась готовить ему завтрак.

Он снова накинул на себя простыню. В носу защекотало — ну вот, не хватало только зачихать. Ненавистная штука. Собственные аллергии вызывали у него отвращение, были слабостью, которая достойна лишь презрения. В том числе и потому, что чихал он к месту и не к месту. Случалось, чиханье вынуждало его прервать доклад, поскольку говорить было невозможно.

Порой его донимала зудящая сыпь. Порой слезились глаза.

Картер натянул простыню поверх рта. И на сей раз вышел победителем. Чихать расхотелось. Перед внутренним взором потянулись минувшие годы. Множество событий, в результате которых он оказался здесь, в этом доме, в ангольской столице Луанде.

Больше тридцати лет назад он, молодой экономист, начал работать в Вашингтоне, в Международном банке реконструкции и развития. В ту пору его преисполняла вера в возможности Банка улучшить мир. Или хотя бы сделать его справедливее. Большие кредиты, в которых нуждались бедные страны и которые отдельные государства и частные банки в одиночку выделить не могли, стали поводом к созданию означенного Международного банка, учрежденного на конференции в Бреттон-Вудс. И хотя многие из его друзей по Калифорнийскому университету считали, что он ошибается и разумного разрешения мировых экономических проблем от Банка реконструкции и развития ожидать не приходится, Картер не отступил от своего выбора. Радикализма ему, как и другим его сверстникам, было не занимать. Вместе со всеми он ходил на демонстрации, в том числе и против войны во Вьетнаме. Однако никогда не верил, что гражданское неповиновение само по себе способно изменить мир к лучшему. Не верил и в малочисленные и слишком ограниченные социалистические партии. И пришел к выводу, что действовать надо в пределах существующих структур. Хочешь подорвать власть — держись к ней поближе.

Вдобавок у него был секрет. Именно поэтому он оставил Колумбийский университет в Нью-Йорке и перебрался в Калифорнию. Целый год он отслужил во Вьетнаме. В боевом подразделении, которое почти все время дислоцировалось под Анкхе, у стратегически важной дороги западнее Куинёна. За этот год он убил не одного вражеского солдата и вполне отдавал себе отчет, что ничуть об этом не сожалеет. Меж тем как сослуживцы напропалую увлекались наркотиками, он твердо соблюдал воинскую дисциплину. И непоколебимо верил, что уцелеет, ни в коем случае не вернется за океан в пластиковом мешке. Вот тогда-то, душными ночами, патрулируя в джунглях, он пришел к вышеупомянутому выводу: хочешь подорвать власть — держись к ней поближе, будь на ее стороне. И сейчас, когда он, дожидаясь рассвета, лежал в своей ангольской постели, его порой захлестывало то же ощущение. Что он опять в жаркой духоте джунглей и что тогда, тридцать лет назад, выбор был сделан правильно.

Вовремя смекнув, что скоро освободится пост представителя Банка в Анголе, Картер немедля освоил португальский. Карьерный взлет был скорым и головокружительным. Начальство оценило его потенциал. И хотя многие из претендентов превосходили его квалификацией или, по крайней мере, были специалистами более широкого профиля, желанный пост шефа ангольского представительства безоговорочно отдали ему.