Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка

— Человек, который содержал свою семью, детей, дом, превратился в неудержимого транжиру. Он разбазаривает вещи и треплет нервы своим близким. Человек во всем стал ненасытным. Видишь, и я тебя мучаю. Может быть, и Пярта Тийвеля. Если как следует подумать, то, вероятно, этот список можно продолжить. Мы дошли до того, что последние приверженцы старомодной морали уже стыдятся самих себя. Когда-нибудь они для смелости закроют глаза и отряхнут с себя все, что не соответствует эпохе. Люди полагают, что стремительная и беспутная жизнь помогает им сделать ее яркой и щекочет нервы. Меня, например, волнует, когда я прихожу с тобой в этот мертвый лес. Мне нравятся мгновения, когда мы подкарауливаем друг друга и ищем ключ к разгадке. Мы чувствуем себя свободными, потому что отваживаемся искать ключ. Вообще-то, это очень распространенная игра, снобствующие оригиналы могли бы выдумать что-нибудь и поновее.

Оскар испытующе смотрел на Ирис.

— Ты хочешь сказать, что великая и необъяснимая, независящая от воли сила, которая откуда-то управляет человеком, заставляет его становиться искателем мгновений, чтобы хоть на какое-то время почувствовать себя хозяином положения?

— Примерно так, — ответила Ирис и сложила губы трубочкой. — Пожалуйста, поцелуй меня.

Оскар схватил Ирис в объятия.

— Видишь, как мы свободны, — усмехнулась Ирис, переводя дыхание.

Взявшись за руки, они подошли к самому берегу и стали смотреть на отражающиеся в озере облака. Ирис бросила в воду пригоршню хвои, и облако превратилось в ежа.

Оскар понял — чтобы докопаться до сущности Ирис, нужны, вероятно, годы. Он понял наивность своих стремлений и детскую нетерпеливость — сейчас, немедленно! Понял и то, что предпосылок для достижения близости, необходимых для этого лет, может и не быть. Он не боялся, что их с Ирис, или одного из них, скоро вынесут ногами вперед, его беспокоило нечто совсем иное. Терпеливость стала у современного человека весьма редкой чертой характера. Никто не хотел проявлять выдержки, выжидать — зачем тратить время, если ты вовсе не уверен в результате!

Сам Оскар тоже никогда не отличался терпением. Они с Ирис — одного поля ягоды, если верить ее словам. Впрочем, кто знает, теперь позируют повсюду, даже в постели.

Обилие современных средств коммуникации заранее позволяло овладеть необходимыми манерами на все случаи жизни. Готовые образцы просто требовали подражания. Люди потихоньку тренировались, чтобы не быть смешными в своей отсталости.

Даже самобытность и оригинальность были большей частью откуда-то позаимствованы — просто невозможно противостоять чертовски заразительным примерам! Ведь намного проще перенять, чем тратить время на то, чтобы до чего-то дойти.

Ирис натянула перчатки. Они были красные, с вырезом на ладони. Оскар взял руку Ирис и поцеловал незащищенные места. Он как бы завершил этим красивым жестом свой недавний ход мыслей. В одном, виденном им фильме, герой точно так же поцеловал героине ладонь. Даже перчатки тоже были красные.

Оскар рассмеялся.

— Пойдем, — сказала Ирис.

Оскар шел очень медленно, чтобы продлить минуты пребывания с Ирис. Пусть ждет Пярт Тийвель, пусть смотрит на часы Керту, готовая схватить телефонную трубку и позвонить своему сообщнику. Никому не придет в голову искать их здесь. Этот редкий захиревший лес, просвечивающий насквозь, в сущности не был подходящим местом для встреч влюбленных. Хвойный ковер навевал грустные мысли. Только глупцы могли приходить сюда, где сама обстановка действовала отрицательно. И без того человек придумывает себе всякие химеры.

Как ни удивительно, но выйдя на большую дорогу, они сразу же поймали такси.

Оскар сел, близко прижавшись к Ирис, и скоро почувствовал, как тепло ее тела постепенно обволакивает его. Ирис, скрестив руки в красных перчатках, смотрела на влажно поблескивающую бетонную ленту, мчавшуюся навстречу. Небо приняло сиреневатый оттенок. Туманная дымка окутывала парки и рощицы, разбросанные меж жилищ. Хотя по краям шоссе лепились дома, свежий весенний воздух как бы раздвигал все вокруг, делая перспективу необычайно широкой.

После крутого поворота шофер резко сбавил скорость. Впереди был затор. Такси, лавируя, подъехало ближе и поравнялось с грузовиком, фыркающим дизельным мотором; кузов, где лежал какой-то груз, был накрыт брезентом.

Оскар потянулся взглянуть, в чем дело.

Водитель опустил стекло, и музыка волной ударила по барабанным перепонкам. Оскар с Ирис тоже опустили стекла, звуки усилились. Популярный ансамбль пел модную песенку:

Качалось солнце, тебя я встретил,Играла радуга под небосводом…

— Проклятье! — громко выругался шофер. — Нашли развлечение! Вечно приходится из-за них стоять.

Впереди, во всю ширину дороги катилась лавина девиц, толкая перед собой детские коляски.

— Откуда эта музыка? — спросил Оскар.

— У всех в коляске по радиоприемнику. Настраивают на одну волну, оглохнуть можно.

Машины гудели. Синеватое облако выхлопных газов застилало лиловое небо.