Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка

— Подлецы! — взорвался парень. — Они не взяли нас с собой, когда убегали. Отец сказал — или девчонка или мы! А ведь тогда им уже нечего было бояться.

Парень перевел дыхание и посмотрел на телегу, где вместо девчонки возвышалась лишь бесформенная кучка, покрытая желтым одеялом.

— Значит, так вы и отправились вдвоем на жеребой кобыле, — пробормотала Бенита и почувствовала, как с лица сходит судорожная улыбка.

— Ох, чего только я не пережил в пути, — по-детски вздохнул парень и почесал заросший пушком подбородок. — Да и здесь мы не избежали проклятия, которое повсюду преследует цыган. Я кое-что знаю, но пусть это останется при мне! — важно закончил парень и посмотрел Бените в глаза.

— Девушка во всем призналась вам? — осторожно спросила Бенита.

— Очевидно, кое-что она утаивает. Все открыть нельзя, если слишком много будешь знать, появится желание накинуть петлю на шею, — упрямо сказал парень.

Хозяйский сын из-под Раквере отвернулся от Бениты и стал возиться с чересседельником. Отпихнув жеребенка в сторону, он обошел вокруг лошади и убедился, что все сделано как надо. Концом сапога парень ударил по переднему колесу и озабоченно стал разглядывать переднюю ось телеги.

Неожиданно лицо парня просветлело, и он сказал Бените:

— Отец девушки каждую весну запрягал лошадь, сажал жену и детей и — куда глаза глядят! Что поделаешь, он предъявлял к жизни требований побольше, чем наш мужик, который с утра до вечера гнет спину в поле. Человек хотел видеть мир. Помню, мальчишкой я однажды встретил их семью на ярмарке. Когда они уезжали, радостные и веселые, в кибитке, запряженной вороным жеребцом, я долго смотрел им вслед. Они исчезли в клубах дорожной пыли и палящего солнца. У меня дух перехватило от зависти.

Девчонка-цыганка отодвинула край одеяла и выглянула, глубоко вдыхая в себя воздух.

— Сейчас поедем, — пообещал парень.

— Никуда вы не поедете! — Это произнес Йоссь, который стоял в воротах, прислонившись к столбу.

Заметив хозяина Рихвы, девчонка закричала страшным голосом.

— А эта что еще орет? — показал Йоссь на цыганку. — Чего это она размалевалась?

— Ты погоди, погоди, — старался успокоить девушку парень.

— Набедокурили в риге, пораскидали тюки, — приближаясь, говорил Йоссь. Подойдя к телеге, он схватился за нее и заорал — Сперва поглядим, что вы стибрили, а потом выгоним вас из Рихвы, как паршивых псов!

— Йоссь, перестань, — взмолилась Бенита. Ей было невмоготу разговаривать с Йоссем.

Девчонка-цыганка снова натянула на голову одеяло, парень теребил в руке вожжи. Йоссь, опершись о телегу и приподняв одну бровь, в упор смотрел на парня.

— Я — хозяин этого хутора. Я не потерплю, чтобы всякая проходимка-цыганка портила настроение моим гостям. Я не выношу воровства. Чего это вы так заспешили? Господа торопятся как на пожар, — насмешливо произнес Йоссь, — потом с меня начнут требовать, если что пропало.

— Они ничего не взяли, Йоссь, — вспылила Бенита и подняла глаза. Муж и жена уставились друг на друга. Бенита словно впервые заметила, что волосы на висках у Йосся поредели, что ворот его свитера болтается и что Йоссь давно не брал в руки бритвы.

— С меня хватит. Хватит, хватит, хватит, — истерически пробормотал парень. Как безумный, он стал хватать со дна телеги сено и кидать его на обочину дороги. Вытянув вперед ногу, Йоссь носком сапога ворошил сено.

— Давай, давай, — повелительно крикнул он, когда парень немного замешкался. Девчонка-цыганка стояла в телеге, закутавшись в желтое одеяло, словно ей было холодно. Краем одеяла со щеки девушки стерло белый слой и теперь одна половина ее лица казалась тяжелее другой.

— Чаша переполнилась, — звонко воскликнул парень. Девушка вскрикнула.

Парень схватил спрятанную на дне телеги винтовку и стал целиться в Йосся.

— Не валяй дурака, — Йоссь презрительно приподнял верхнюю губу и обнажил желтые прокуренные зубы.

— Чаша переполнилась, — повторил парень.

— Перестаньте! — закричала Бенита, но голос ее утонул в вопле девчонки.

— Молчать! — заорал парень.

Женщины умолкли.

— Мерзавец! Старый козел! Мерзавец! — ясно и раздельно произнес парень. — Сейчас мой черед. Моя чаша переполнилась, — повторил он больше для себя, чем для других.

— Не паясничай, — пересохшими губами пробормотал Йоссь.

Парень выстрелил.