Глупышка

Возможно, я была груба, бросая такой вызов Большому Боссу. Ведь он мог прямо сейчас уволить меня за несоответствие занимаемой должности. Ведь и доказательства у него были – я не сдала внутренний экзамен.

– Если тебя не будут отвлекать, – не договорив, Дмитрий Анатольевич поднял на меня взгляд и мгновенно помрачнел. Теперь он казался холодным, даже злым. Он скривил тонкие губы в усмешке и закончил фразу: – Любовные дела.

– Но у меня нет любовных дел! – возмущенно выпалила я в ответ и чуть не окаменела под предостерегающим прищуром его серых глаз.

Дмитрий Анатольевич стоял, оперевшись руками о стол, молчаливо продолжал прожигать меня своим фирменным взглядом-сканером и словно читал все мои мысли. И тут я поняла, что вчера он меня видел! Заметил, когда я стояла рядом с Артемом. Именно на это сейчас он и намекал. Ведь я сама вчера ему сказала, что у меня с Панфиловым ничего нет! Опустив голову, я собрала свои вещи и чуть ли не на носочках направилась к выходу, чтобы еще больше не раздражать Большого Босса.

– Повтори вопросы с двадцатого по пятидесятый, – почти у самого выхода остановил меня голос начальника. Я обернулась, не понимая, чего он от меня хочет. – Ты вызубрила начало и конец, а надо бы и середину знать.

Я кивнула, признавая его правоту. Но и этого Большому Боссу было мало, поэтому он добавил, добивая меня окончательно:

– Завтра спрошу вновь.

– Что? – сипло пискнула я, представляя, как передо мной рушится весь мир. Я-то думала, что у меня отсрочка до конца месяца! Я бы успела повторить.

– Иди.

Сжимая в руках бокс, я прошла через приемную. Анна Витальевна разговаривала по телефону. Она встревожено нахмурила бровки, но я не стала останавливаться, лишь кивнула ей на прощание и вышла в коридор.

Он ведь не издевается? Или издевается? Повторить я, конечно, успею, но опять не буду спать! Да и нервов сколько потрачу. Что мне делать? Что?

В лифте я уже не сдерживала слез, так мне себя стало жалко, поэтому даже не смотрела, куда иду. И когда дверцы лифта открылись, я угодила прямо в объятия Милого Босса, который, между прочим, дожидался лифта не один.

– Людочка, милая, что случилось? Почему ты плачешь? – ласково стал спрашивать у меня Роман Аристархович, еще и поглаживая по спине. Я постаралась улыбнуться и взять себя в руки. Совсем расклеилась.

– Все хорошо, – попыталась отстраниться я, вот только взгляд Милого Босса был направлен на мой бокс, который я держала в руках.

– Он что, обидел тебя? – вскинул на меня свои удивительно золотистые глаза Роман Аристархович, которые вдруг перестали быть теплыми и ожесточились. – Говори, не бойся. Обидел, да?

За спиной послышался шепот, и я, замотав головой, стала активнее вырываться.

– Нет, что вы. Все совсем не так.

– А как, Люда? Я же вижу, что ты идешь от него и расстроена.

Я вновь попыталась вырваться из рук Милого Босса и начала улыбаться, чтобы он не видел моих слез.

– Вы все неправильно поняли, – тихо шепнула я, оглядываясь по сторонам. А наблюдателей становилось все больше. Из кабинетов выглядывали сотрудники, а я стояла вся зареванная в объятиях не отпускающего меня Милого Босса.

– Неправильно? Люд, ты мне-то не рассказывай. Я знаю, каким он бывает грубым, делает больно, не задумываясь, а порой и не замечая. Так что лучше давай втроем в следующий раз. Так и мне приятнее будет, и для тебя безопаснее.

Я всхлипнула и замерла в руках Романа Аристарховича, прикрыв глаза. Может, он и прав. Если завтра они будут вдвоем меня слушать, то Милый Босс хоть заступится и нормально все объяснит. И я не буду мучиться догадками, сдам этот экзамен в итоге или нет.

– Хорошо, – согласилась я с Милым Боссом.

Его ладонь легла мне на щеку, чтобы вытереть слезы.

– И больше не плачь. Смотри, какая страшненькая стала. Беги в туалет и приведи себя в порядок, а я с ним поговорю, обещаю.

– Не надо, – жалобно пискнула я, вцепившись в рукав пиджака Романа Аристарховича. Что он задумал? Он же только хуже сделает.

– Надо, Люда, надо, – мягко отцепив мои пальцы, Милый Босс вошел во все еще открытый лифт, улыбнулся мне и нажал на кнопку. А я, прикрыв рот ладошкой, осознала, что все стало еще хуже.

Войдя в бухгалтерию и не глядя на сочувствующих мне коллег, я поставила на стол бокс и снова вышла. Я долго умывалась в туалете, затем взяла смартфон, не зная, стоит ли написать ему сообщение с извинениями. Ведь если Роман Аристархович перегнет палку, то достанется мне, а не ему, это уж точно. Но я так и не решилась. Вернулась в отдел, где девчонки пытались выяснить, что произошло в кабинете Большого Босса.

Я мялась. Отвечать мне не хотелось, но и лгать тоже. Тогда Марина Аркадьевна прямо спросила:

– Он тебя уволил?

Я замотала головой, опровергая ее догадку.

– Тогда займись делом, и все забудется, – непривычно мягко приказала она и протянула мне папку.

Опять копировать! Возможно, она права, надо отвлечься от тяжелых мыслей. Я направилась к ксероксу, замечая косые взгляды сотрудников. Когда проходила мимо, они начинали перешептываться, но о чем, я не расслышала. Такая возможность мне представилась в туалете. Кто-то вошел, их было двое.