Глушь

– Я попросил Мальмё и Векшё проверить старые материалы предварительного следствия, надеюсь скоро получить от них ответ. Но не может быть никакого сомнения в том, что речь идет об аморальном бывшем полицейском, а в худшем случае, и вовсе об убийце. Хорошенькая получилась бы картина: серийный убийца-полицейский. Мы пока не смогли разыскать Бергера. Я вот-вот объявлю его в общегосударственный розыск. Дезире, если тебе известно, где находится Сэм Бергер, самое время об этом рассказать.

– Понятия не имею, – ответила Ди, чувствуя, что с ее лицом творится что-то не то.

Конни Ландин ушел. Ди сидела неподвижно, не в силах пошевелиться. Что происходит? Ей нужно было переварить эту информацию, обработать ее. Насколько, собственно говоря, умна Йессика Юнссон? Ди вспомнила архив и глубоко антипатичного ей Робертссона: «Это начинает напоминать конвейер». Старые расследования вот-вот снова поднимут. Неужели Йессике Юнссон удалось подбросить туда ДНК Сэма?

Или все проще? И Сэм Бергер – серийный убийца?

Чушь какая. Надо его предупредить. Но она не решалась звонить. Не сейчас. И она начала писать шифрованное письмо: «Сэм, нам нужно поговорить как можно скорее. Это важно».

Больше она ничего написать не успела, потому что зазвонил ее неофициальный мобильный телефон. Она посмотрела, кто звонит. Томпа, ее информатор. На этот звонок она должна была ответить, но прежде чем сделать это, Ди нажала на кнопку записи.

Через несколько минут, закончив разговор, который в другой ситуации шокировал бы ее до глубины души, а сейчас произвел на нее впечатление всего лишь легкой ряби на поверхности воды, Ди сохранила запись, прикрепила файл к письму и продолжала писать: «Сэм, нам нужно поговорить как можно скорее. Это важно. Ни в коем случае не высовывайся оттуда, где вы сейчас. Вот-вот объявят общегосударственный розыск. Поговорила с одним из наших общих информаторов, ты узнаешь голос, я прикрепила файл. Обсудим это в более спокойной обстановке».

Пока Ди писала, ей пришло письмо. Оно привлекло ее внимание. В нем был номер телефона. Ди позвонила по нему сразу же. Ожидая ответа, она удалила письмо, так чтобы его нельзя было восстановить.

– Да? – раздалось в трубке после пары гудков.

– Это комиссар Дезире Росенквист из Национального оперативного отдела полиции. Я только что получила ваше письмо. Я позвонила по правильному номеру?

– По правильному, – ответил тихий женский голос. – Завод угольной кислоты через четверть часа. Не ищите меня, я сама вас найду.

И она положила трубку.

Ди снова уставилась на свой мобильный телефон. Потом какое-то время она смотрела в пустоту. Как там выразился Сэм? «Опять возникает слишком много вопросов. Я не врубаюсь». Ди чувствовала, что она очень близка к тому, чтобы признать, что и она не врубается. Она встала и направилась к двери. В коридоре на полпути остановилась, вернулась, дописала письмо, зашифровала и отправила Бергеру. После чего стерла все следы письма на компьютере.

Сидя в машине, Ди думала о заводе, производившем угольную кислоту. Она знала, что он находится в старом промышленном районе в Лёвхольмене, на окраине Лильехольмена, где-то поблизости от Красочного завода, из которого еще лет двадцать назад сделали художественную галерею. Ди проехала несколько мостов, и, по мере приближения к заливу, атмосфера индустриального района ощущалась все сильнее. Среди тщательно отремонтированных фасадов промышленных зданий выделялся только завод угольной кислоты.

Он находился прямо напротив Красочного завода, практически на берегу залива. На фоне стального ноябрьского неба полуразрушенные здания напоминали декорации апокалиптического фильма-катастрофы.

Главный вход оказался заколочен, и Ди двинулась вдоль казавшегося бесконечным забора. В нем, наконец, нашлась дыра, через которую удалось попасть на территорию завода. Ди машинально ощупала грудную клетку слева, где пистолет стучал в кобуре, как второе сердце.

Впрочем, вероятно, это ее собственное сердце колотилось так сильно, что заставляло стучать и оружие.

Рядом с входом было нацарапано «входить осторожно», и вся территория была завалена таким количеством мусора, что это почти казалось инсталляцией. Как будто в эту мусорную эстетику внес свой вклад Красочный завод. Старая техника, шприцы, банки из-под краски, матрасы, сгнившие порножурналы. И внезапно – бетонная стена с колючей проволокой.

Ди, все больше падая духом, пошла вдоль стены и наткнулась на прислоненную к ней лестницу. Взобравшись по ней и спрыгнув по другую сторону стены, Ди обнаружила там здание, похожее на основной корпус завода, и залезла внутрь через пустой оконный проем.

В первом помещении стояла наполовину сгоревшая стеариновая свеча на полусгнившем столе, рядом лежал матрас с одеялом, прилипшим к стене в странном положении, когда засохла какая-то пропитывавшая его жидкость. Ди включила на мобильном телефоне видеозапись – ей показалось, что уже пора. И ровно в ту секунду, когда ей удалось не провалиться в большую дыру в полу, в дверном проеме появился человек.