Гнетущий страх

Кэти была слишком шокирована, чтобы разволноваться.

— Это тот мальчик, который в третьем классе съел твою поделку из макарон?

— Да, тот самый.

Мать Сары всегда помнила ее знакомых по каким-нибудь глупым ребячьим шалостям.

— Ох, как это ужасно!

Хорошо, что Кэти пока не понимала, что смерть Чака вполне может оказаться связанной с нападением на Тессу.

— Мне предстоит делать вскрытие, да и другой работы поднакопилось.

Сара не хотела говорить матери о Лене Адамс и обо всем остальном. Да даже если бы она и попыталась, ей вряд ли удалось бы четко сформулировать свои ощущения. Она чувствовала себя так, словно с нее живьем содрали кожу, обнажив все нервы. И ничего ей не хотелось больше, чем просто побыть со своей семьей.

— А утром ты сможешь приехать? — спросила Кэти, и в ее голосе прозвучали странные нотки.

— Постараюсь сегодня вечером, как только освобожусь. С Тессой все в порядке?

— Она тут, рядом. С Девоном разговаривает.

— Так. А это хорошо или плохо?

— Видимо, первое, — ответила большой конспиратор Кэти.

— А как папа?

Кэти помолчала, прежде чем ответить, и наконец сообщила, но очень неубедительным тоном:

— С ним все о'кей.

Сара уже с трудом сдерживала слезы. Да что за день такой сегодня: сначала этот кошмар в больнице, теперь вот с отцом что-то неладно.

— Сара? — Кэти будто поняла, что с дочерью что-то происходит.

На стол Сары упала тень, и она поняла, что вошел Джеффри. Но посмотрела она вовсе не на него, а на Фрэнка и Карлоса, которые появились в прозекторской и остановились возле стола.

— Все, больше говорить не могу. Приеду, как только освобожусь.

— Что-то не так с Тессой? — спросил Джеффри.

— Мне надо к ней съездить. Просто побыть с семьей.

Джеффри с горечью подумал: ему недвусмысленно намекнули, что сам он в состав семьи не входит.

— Ну что, поговорим сейчас?

— Зачем ты надел на нее наручники?! — воскликнула Сара, и в голосе ее звучала не только обида, но и обвинение. — Неужели нельзя было обойтись без них?

— Она подозреваемая, Сара. — Он оглянулся на Фрэнка, но тот делал вид, что листает блокнот, хотя наверняка слышал каждое их слово.

— Ее изнасиловали, Джеффри! Не знаю кто, но изнасиловали! И тебе не следовало надевать на нее наручники!

— Она подпадает под общие правила расследования убийств.

— Да ей некуда было деться в той комнате!

— Дело не в этом.

— А в чем? В том, чтобы сделать ей больно? Сломать ее?

— Именно этим я и занимаюсь, Сара. Заставляю преступников признаваться в содеянном.

— Да чтобы избежать избиений, можно признаться в чем угодно!

— Вот что я тебе скажу, Сара: парни вроде Итана Уайта на иное обращение не реагируют.

— Ох, как же это я пропустила тот момент, когда он сказал тебе все, что ты хотел узнать?

Джеффри уставился на нее, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать. В конце концов спросил:

— Может, вернемся к событиям сегодняшнего утра?

— Это к каким? Как ты приковывал жертву изнасилования наручниками к больничной кровати?

— Зато я не прятал от следствия улики!

— Дело вовсе не в сокрытии улик, дубина! Речь идет о защите прав пациента! Как бы ты реагировал, если бы кто-то воспользовался моими инструментами, чтобы подставить меня?

— О чем ты?! Какое там подставить? Ее отпечатки пальцев на орудии убийства! И выглядит она так, словно кто-то ее избил до полусмерти. За ее бойфрендом тянется уголовное прошлое, длинное как анаконда. Так какого черта прикажешь мне делать? — Было видно, что он с трудом сдерживает гнев. — Под твои требования я подстраиваться не собираюсь!

— Разумеется, — сказала она, поднимаясь. — Ты все сделаешь по-своему и привычными тебе методами: в наручники — и головой об стену.

— Откуда я мог знать об изнасиловании?

— Не пори чушь! — зло прошипела Сара и с грохотом захлопнула дверь. Ей больше не хотелось, чтобы Фрэнк их слышал. — Ты же видел, на что она похожа, видел, что с ней сотворили! Снимки уже, наверное, готовы. Ты обратил внимание на рваные раны у нее на ногах? А след укуса на груди видел?

Джеффри лишь кивнул, а Сара все никак не могла остановиться.

— И ты по-прежнему думаешь, что Чака убила Лена?

Он пожал плечами:

— Следов Уайта на месте преступления нет.

Но Сара не желала слушать никакие доводы:

— В любом случае тебе не следовало надевать на нее наручники!

— Я что, должен был проигнорировать тот факт, что она, возможно, убила человека, и всего лишь потому, что мне ее жаль?!

— А это действительно так?

— Конечно. Ты что же думаешь, мне доставляет удовольствие видеть ее такой? Да у меня сердце кровью обливается!

— Может быть, она всего лишь защищалась.

— А вот это уже будет решать ее адвокат. — И хотя тон Джеффри оставался по-прежнему резким, Саре пришлось признать, что он прав. — Ее упрямство меня просто бесит: своими выходками она мешает мне вести расследование. И не надо ее защищать!

— А тебе известно, что восемьдесят процентов женщин, ставших жертвами изнасилования, рано или поздно попадают в подобную ситуацию вторично?

Его молчание было красноречивее слов.

— Вместо того чтобы предъявлять ей обвинение в убийстве, тебе бы следовало поискать насильника!

Джеффри лишь пожал плечами.