Гнев дракона. Эльфийка-воительница

Нарек жалел, что здесь нет Ашота. Три дня назад его выбрали командиром сотни. Друзей у Ашота было немного, но он излучал что-то такое, чего не хватало большинству крестьян. В деревне Нарек никогда не обращал на это внимания. Ашоту нужно было прийти сюда, чтобы расцвести. Он оказался растением, которое цветет на полях сражений. Он никогда не сдается. Он слепил «Львов Бельбека». Придумал трюк, с помощью которого они победили лейб-гвардию бессмертного. Весть об этом разлетелась по всему лагерю. При этом Ашот совершенно не гордился тем, что может кем-то командовать. Он не хотел этого… С тех пор, как он оказался в ответе за сотню ребят, он стал еще более мрачным и неприветливым, чем обычно.

— Эту штуку надевают на голову, Нарек. Если таращиться на нее, умнее не станешь.

Алексан приятельски хлопнул его по плечу, но в маленьких поросячьих глазках сверкнула насмешка.

— Давай, толстячок, надевай на голову. Когда наденешь шлем, будешь впервые выглядеть как настоящий мужчина.

Нарек бросил на капитана ночной стражи мрачный взгляд. Когда его оскорбляли, подходящий ответ никогда не приходил в голову вовремя. Всегда с опозданием, когда он успевал все обдумать. Он не понимал, как тогда в Бельбеке купился на слова вербовщика.

Заставив себя улыбнуться, Нарек надел шлем. Он не подошел! Оказался слишком маленьким. Он попытался натянуть его на голову. Нащечники торчали в разные стороны.

— Ой! Что это у нас такое? — прыснул Алексан. — Нарек из Бельбека, бойцовый петух!

Нарек почувствовал, что краснеет. Все вокруг смотрели на него. Некоторые тоже рассмеялись. Но среди них не было никого из «Львов».

— Кукареку! — Подогнув руки, он показывал крылья курицы. — Давай, мой бойцовый петух! Кукареку!

— Возьми этот шлем, он должен подойти тебе. На меня он слишком велик, — Ламги, который последним пришел в группу «Львов», холодно поглядел на капитана стражи. — Из тебя тоже хороший петух получился.

Внезапно Нареку стало неприятно, что его спасли, но свой шлем он с удовольствием отдал. Шлем Ламги был тоже изготовлен из толстой кожи, но на нем было несколько подернувшихся патиной латунных пластин и никаких дурацких перьев. Нарек померил его. От него пахло свиньей. Но шлем подошел.

— Шуток не понимаешь, жердь костяная.

Ламги бросил на капитана ночной стражи взгляд, подобный удару кинжала. Никогда еще Нарек не видел таких холодных чистых глаз. И пожалел, что не умеет так смотреть: тогда над ним бы так не насмехались.

— Ссоры ищешь, парень?

Ламги просто отвернулся, что еще сильнее вывело Алексана из себя.

— Эй, парень. Я капитан ночной стражи. А ты… ты не более чем грязь у меня между пальцами.

— Как скажешь, страж.

Алексан открыл рот от возмущения. Жилы на шее набухли, пока не стали толстыми, как веревки, а маленькие поросячьи глазки едва не вывалились из орбит.

— Ты сейчас же повернешься, крестьянин, или я прикажу прогуляться палкой по твоей спине, пока ты не начнешь харкать кровью. Я капитан!

Ламги подчинился, но поворачивался так медленно, что гнев Алексана разгорелся еще сильнее.

— Он ничего такого не имел в виду, — попытался утихомирить его Нарек. — Он просто поменялся со мной шлемом.

Капитан отодвинул его в сторону, смерил Ламги взглядом с ног до головы. Искал что-то, чтобы подлить масла в огонь.

— Я могу взять и свой старый шлем, если…

— Заткнись, глупец! — зашипел на него Алексан. Затем указал на висевший на поясе у Ламги нож. — Это что такое? Что ты сделал со своим ножом? Привязал его?

Нарек поглядел на нож в грязных кожаных ножнах, торчавший из-за пояса Ламги. Два тонких ремешка проходили через крестовину и поперечину и были продеты через дырочки в кожаных ножнах. Пока ремешки не будут убраны, обнажить нож будет нельзя. С обоих ремешков свисали деревянные амулеты с изображением стилизованной головы льва.

— Его не нужно обнажать, — спокойно ответил крестьянин.

В глазах Алексана сверкнуло ликование.

— Вот оно как! Бессмертный Аарон, правитель всех черноголовых призвал тебя на воинскую службу, а ты не хочешь обнажать оружие, чтобы защитить своего правителя в битве. Это предательство! — Последние слова он выкрикнул настолько громко, что их было слышно далеко вокруг.

— Все не так. Ты перевираешь.

— Теперь я, Алексан, капитан ночной стражи и доверенное лицо гофмейстера Датамеса, оказываюсь лжецом, да? Тебе бы шею свернуть, крестьянин.

— Я попросил освятить нож в Львином храме в Нари. Я буду хорошо сражаться, сказал мне тамошний жрец, если клинок не выйдет из ножен до тех пор, пока я не окажусь лицом к лицу с врагами бессмертного Аарона.

— Вот тебе твой ответ, — послышался знакомый голос. Ашот! Нарек готов был возликовать. Лучшего момента для возвращения его друг и придумать не мог.

Ашот казался каким-то бледным. Он прижимал к груди необычайно длинный меч в украшенных золотом красных кожаных ножнах. И откуда он у него взялся? У них копья с кривыми древками, а у него такое…

— Ты не отдаешь мне приказы, Ашот. Даже если ты командуешь сотней, я, как капитан ночной стражи…