Гнев Гефеста

Через полчаса Гусаров, облаченный в скафандр, скованный, как средневековый рыцарь доспехами, неуклюже плюхнулся в бассейн и, окунувшись с головой, сделал глубокий вдох.

Вода в рот не попала.

— А ну-ка окуните меня пару раз, а потом потяните за стропы парашюта в сторону, чтобы вдыхательный клапан был в воде, — попросил Гусаров Мовчуна и Скоросветова.

И когда капитан и полковник надавили на гермошлем вторично, а Гусаров сделал второй глубокий вдох, в рот плеснула вода. Он поперхнулся, ударил по рукам помощников и, едва вынырнув, открыл щиток гермошлема.

— Хватит, — сказал, отплевываясь, с улыбкой. — Вы рады стараться, чтобы утопить генерала.

— Та шо вы, товарищ генерал! — не понял шутки Мовчун. — Мы ж, як вы просили.

Не понял шутку и Скоросветов. На лице его обозначилась тревога. С чего бы это?

— Спасибо, — поблагодарил Гусаров помощников, снимая «доспехи».

А еще через полчаса он беседовал с конструктором скафандра, молодым словоохотливым и доверчивым капитаном.

— Да, я знал о недостатке своего изобретения, — чистосердечно и без раскаяния отвечал на вопросы начальника службы безопасности Алексеев. — И сейчас работаю над новым вдыхательным клапаном, который будет автоматически перекрывать доступ воздуха и у земли включать кислородную систему. Это на случай приводнения, если летчик забудет открыть гермошлем.

— Почему же вы предложили в экспериментальный полет незавершенное изобретение? — спросил Гусаров.

— Скафандр вполне готов к эксплуатации, — не согласился капитан. — Клапан — незначительная доработка, которую можно довести потом. А если вы думаете… — вдруг догадался Алексеев, к чему клонит начальник службы безопасности полетов, — то… не может быть: за те доли секунды, которые пробыл Арефьев под водой, он не мог захлебнуться.

— Это только ваше мнение?

— Не только. Подполковник Скоросветов тоже так считает — на самолетах доработки ведутся годами…

Снова Скоросветов! Взять новый скафандр, несомненно, его идея.

— А какие у вас отношения со Скоросветовым?

— Самые дружеские и деловые. Он хорошо знает свое дело и помогает мне во всем.

— В чем именно?

— Материалом, точным выполнением заказов.

— А вы ему?

Алексеев покраснел, смущенно пожал плечами.

— Бывает, и я ему помогаю.

— Чем?

— Да так, по мелочам…

— И все-таки?

Алексееву очень не хотелось отвечать, но он понимал — вопрос задан не ради праздного любопытства, а врать он не умел. И он признался с запинкой: помогал начальнику материально-технического снабжения оборудовать личную автомашину противоугонной сигнализацией, сделал ему акваланг для подводной охоты…

Да, Скоросветов есть Скоросветов, без выгоды для себя ничего делать не станет.

Скафандр, вдыхательный клапан — это уже зацепка.

Но!.. Клиновидное сплющивание третьего поясничного позвонка так просто со счетов не сбросишь…

НА МЕСТЕ ПРОИСШЕСТВИЯ

1

Ясноград — полигон. 10 октября 1988 г.

Навстречу неслись плотные пепельно-сизые облака. Двухместный реактивный истребитель, выделенный Веденину генералом Гайвороненко — погода по маршруту была сложная, а Веденин в облаках не летал, — шел на крейсерской скорости, но ему и этого было мало; он мысленно уже находился на берегу моря и вел беседу с Шубенко, с матросами. Таримова — умная, прозорливая женщина — подсказала ему правильный ход…

Может, начать с матросов? Нет, это может насторожить мичмана. А почему он, собственно, должен что-то скрывать, утаивать? Не захочет подводить товарищей, коллег, с которыми не один котелок ухи похлебал? Вряд ли. Судя по тому, как он оправдывался в прошлый раз, когда попался на рыбалке, уповая на приказ, личное благополучие ему дороже дружбы. Трусы, не раз подмечал Веденин, боятся всего и самой правды. И молчать или юлить Шубенко будет не из-за того, что чего-то не знает или недопонимает, а потому что побоится не угодить начальству. А слухи о «крушении Веденина», наверное, уже достигли полигона, а значит, и катера…

Наконец истребитель пробил облака, и яркое солнце хлестнуло слева по глазам, ослепив на миг Веденина.

Он невольно заслонился ладонью, а когда зрение адаптировалось, истребитель поднялся еще метров на сто, и взору Веденина представилась изумительная картина: внизу расстилалось бескрайнее облачное поле необычной белизны — точь-в-точь как блузка Таримовой.

Вспомнилась же она ему: чуть продолговатое лицо с утонченными чертами, пытливый взгляд умных синих глаз…

Почему она приняла такое активное участие в его судьбе? Интересует материал будущей книги?.. В таком случае, какая ей разница, кто прав, кто виноват?.. Приехала с Батуровым, осталась в гарнизоне… Высмеяла Измайлова и вчера вечером снова пошла к нему домой… Странная и непонятная женщина. На руке он ощутил ее длинное, нежное пожатие, словно она находилась с ним рядом. И ему захотелось встретиться с ней еще. Что бы там ни было, как бы ни сложилась судьба его катапульты, он желал успеха Таримовой — пусть книга получится и принесет ей успех…