Гнев и Голод

Почти всем приходило на ум одно и то же: чудная выпечка, холодное пиво, роскошные благовония, интересные книги, только-только расцветающая природа, прекрасные дамы, улицы, увешанные праздничными гирляндами, раки, которых великолепно приготавливают в Восточной Гавани, цветущий сад и вечный праздник. И что везде хорошо, где их нет.

И многим из тех, кто сидел у костров, хотелось оказаться в другом месте, забиться в самый дальний угол, можно и без праздника, только бы жить. Но угла для них уже давно не было. Все норы и все углы для бойцов остались далеко, на юге, а тут им оказалось нечего искать и некого ловить, а на душе только горсточка надежды и отточенные охотничьи инстинкты.

Придётся распорядиться этими крохами с умом, иначе миру – конец.

***

– Прямо в глаза-то, боги…

Этими словами Вальдман начал новый день, точнее, поприветствовал яркое солнце. Он только что выпал из объятий сладкой дрёмы и поднял голову с бревна. Ослеплённые солнцем, его глаза смотрели на мир с неподдельным отвращением.

– Лучше солнце, чем удар дубиной, – философски заметил Грод.

Судя по его деловому виду и спокойным жёлтым глазам, он уже давно поднялся и теперь методично полировал острые диски циркулярных пил.

– Пора, Вальдман, вставай, – сказал Даэвин.

Он протянул Вальдману свою руку и тот с удовольствием принял его помощь, так-как у него сейчас почему-то чудовищно болели бока, и встать оказалось для него задачей сложнее, чем он думал.

– Что нового? – незамедлительно спросил стрелок.

– Похоже, все собрались на праздник, – Штраух, как всегда, объявился внезапно и заговорил спокойно.

– Доброе утро, капитан, – поприветствовал собрата командир эльфов, – Вы спали сегодня?

Капитан ненадолго задумался.

– Не помню, – ответил он, – Как дела?

– Скучновато пока, – ответил за всех Вальдман, – думаю, мы ещё успеем нормально закрепиться, прежде чем всё начнётся.

– Я тоже так думаю, – согласился Штраух, – Помните, что на вас ложится основная ноша нашей обороны. Стойте крепко, а мы с ребятами как-нибудь вас прикроем.

– Само собой, – тон Грода был наполнен сарказмом, – Двинем отсюда только тогда, когда двинем кони.

– Добре, – на ходу бросил Штраух, уходя в сторону города.

Ещё долго бойцы поднимались на ноги и постепенно приходили в себя. Кто-то с трудом пытался разлепить глаза, кто-то вчерашней водкой одолевал сухость во рту, кто-то скрипел одеревеневшими суставами. Само собой, всё это с кряхтением, зевками на половину лица и богохульством.

День выдался ярким и очень погожим. Яркое солнце ослепительно отражалось от начисто отполированных доспехов и лезвий, острые колья наливались жаром, а в небе летали блиставшие опереньем на солнце вороны. Серые громады гор равнодушно озарялись золотым цветом, и мох на них насквозь светил зелёным изумрудом, как и головы орков.

Совсем не то описание для прекрасного утра, наступающего после непогоды, когда природа показывает всё своё великолепие. Но вскоре это перестанет быть важным, когда пейзаж будет омыт кровью. И многие это ощущают уже сейчас, особенно, нервные бойцы, что тихо блюют в сторонке, лицом своим становясь похожими на тот самый мох.

И в этот раз традиции любой битвы с орками соблюдались безукоризненно. Сперва небольшое затишье перед бурей, потому что всем надо построиться, приготовиться, и вообще, на самом деле, никто уже не хочет нападать и все забыли, что там нужно было делать. Этот ритуал длился где-то часа полтора.

Затем была исполнена хоровая песня орков, не известно, кого больше подбадривающая, их самих или горящих в непримиримой злобе людей. Потом слышались какие-то невнятные крики с предложением сдаться и убираться. В ответ – только ветер и одинокий шум сверчка где-то в крепости. Здесь всё так же прошло довольно гладко.

Потом из хаотичной зелёной толпы вышел орк-боец, крупный, с широкими плечами и огромными лапищами. Он на ломаном имперском предложил выставить против себя воина людей, чтобы понять по результату их поединка, кто будет нападать. Штраух в ответ на это взял у кого-то из стрелков аркебузу и метким выстрелом продырявил претенденту череп через глаз навылет. Тем самым он показал, что из крепости никто и носа не сунет.

И только после этого озверевшая зелёная лавина двинулась под гору.

Именно тогда начались первые странности. Обычно, орки не утруждают себя тактическими особенностями и стратегией, просто бегут и орут проклятия, пока не добегут, а дальше уж как судьба решит. Сегодня точно никто не ожидал ни осадных лестницы, ни дождя стрел. Тем более, совсем никто не ожидал, что орки в атаку будут идти строем.

Положительно, поздние историки заключат, что сегодня будет много интересного…

***

Ничто не сравнится с теми секундами, когда враг движется прямо на тебя, в сомкнутом строю. Его облик можно разглядеть в мельчайших подробностях, от слюнявых клыков до паразитов, бегающих в грязных космах чёрных волос.

С каждой секундой в твоём теле всё сильнее разрастается страх, ползёт по оголённым нервам розовой горячей патокой и постепенно вливается прямо в воспалённый мозг.