Гнев изгнанников

Быстро метнулся к арбалету, снова взвел тетиву и замер, прислушиваясь – от костра, где грелись другие караульные, раздался смех… ага, пусть веселятся, недолго осталось. Постоял еще несколько секунд, и услышав очередную руладу храпа, пригнувшись побежал к палаткам иноземцев… Всполохи костра и осветительной корзины периодически разрезали темноту, и должно быть я, склонившись над костром с двумя чугунными чушками мин в руках, выглядел как зловещий колдун, пытаясь поджечь от углей концы фитилей… наконец они зашипели, заискрились… но мать их! Слишком, слишком быстро они горят! Метнулся к ближайшей палатке иноземцев и закатил в нее сразу две мины, донести до второй палатки «подарок» я не успею. Рванул в сторону болота, пробегая мимо осветительной корзины, со словами:

– Джордан проходит в центр! – я закинул в корзину последнюю мину и наподдал бегом, уже не таясь.

Когда я добежал почти до ограждения, сзади послышались крики и… рвануло! Почти одновременно, два раза. Громко, очень громко, как ни крути, а СВУ оболочное… Мимо меня что-то просвистело, упало в снег и зашипело. Что тут началось! Крики, беготня, горели палатки, упав в снег, я мог видеть только мечущиеся тени во всполохах огня. Забили барабаны, играя, вероятно, «боевую тревогу»… и тут рвануло еще раз!

Может, по моим следам и пошлют погоню, но напрасно, да и не пойдут ополченцы в гиблый лес далеко. Прежде чем скрыться за деревьями и сидя в седле, я еще несколько минут понаблюдал, как пламя охватывает гарнизонный лагерь, а ополченцы тщетно пытаются засыпать огонь снегом. Заметил, как проломив условный забор из жердей, из загона вырвались перепуганные лошади и понесли вдоль берега озера.

– Тут вам не там! – бросил я последний взгляд на результаты своей диверсии, сплюнул на снег и погладив по холке Рыжего добавил: – поехали уже, в Шахаре заждались, поди.

Глава тридцать пятая

Городище

Талес, Скади, наместник Стак и советник Ицкан, сидели за длинным столом в зале приемов старой крепости Городища. Толстые восковые свечи, которыми были обставлены выемки в каменных стенах, давали немного света, обстановка была мрачной, в воздухе висела нервозность, злоба и еще что-то непонятное… Все присутствующие что-то чувствовали, но понять, что происходит, им было не под силу. Уже несколько дней, как этот зал превратился в своего рода «ставку генштаба». Сейчас перед ними, гладкими, в чистых одеждах и сытыми, стоял пехотинец империи Каменных башен. Он тяжело дышал, ему было невмоготу стоять, часть доспехов небрежно свисала, так как под ними была замотана бинтами обгоревшая плоть.

– Сядьте уже… – Скади поморщилась и указала рукой на стул.

Пехотинец подчинился и похромал к столу, выдвинул стул и тяжело опустился на него.

– Теперь расскажи все еще раз, – наместник Стак подошел к пехотинцу и встал за спинкой стула.

– Он… он как сама тьма подземелий! – пехотинец облизал пересохшие губы, – я видел лишь его тень, он пробежал по болотам, сел верхом… верхом на зверя!

– Значит, – Скади подняла серебряный кубок с вином, пригубила и поставила его на стол, – значит, это никакое не порождение тьмы, а просто дикарь, что ездит верхом на звере?

– Он, он принес с собой гром и огонь, многие пали сразу же, затем пожар, – пехотинец опустил глаза в пол.

– Это мне знакомо… – Талес встал из-за стола и стал прохаживаться у камина, – и пусть помилует нас Большая луна, и я ошибаюсь, но я знаю лишь одного человека в княжестве способного на подобное…

– Колдовство? – Скади скептически хмыкнула.

– Нет, дорогая моя императрица, ему ведомы знания, знания, в погоне за которыми сгинул советник Корен.

– Выжил лишь один, кто был рядом с Кореном в той битве, – подтвердил наместник Стак, – и если бы не заносчивость Луека, личного охранителя вашего покойного отца, то рассадник бунтарства мог быть подавлен.

– Луек предан империи! – отрезала Скади, – и если он не счел нужным посылать на верную гибель лучших воинов, значит, на то были причины.

– Мы все преданы империи… – Стак хотел что-то еще добавить, но встретился взглядом со Скади и молча отвел глаза.

– Ицкан, отведи этого смелого воина к нашему лекарю, – Тарин подошел к окну, приоткрыл одну из ставен и посмотрел на людей на торговой площади. Был полдень, и торговля должна была кипеть, но заметно поредевшие торговые места и палатки ремесленников говорили о том, что все больше родов отказываются вести свои товары в Городище, а те товары и ремесла, которыми богат посад, не восполнят всех потребностей и тем более, потребностей империи и ее войска, прибывающего в княжество.

Проводив взглядом Ицкана и прихрамывающего пехотинца, дождавшись, когда за ними закроется дверь, Скади поднялась со своего места и швырнула кубок в угол.

– Сколько, сколько наших воинов в княжестве? – уставилась она на Стака.