Гнев изгнанников

– Правда в словах твоих. Зачем тогда нам забота, отдать все золото старейшинам хартским.

– Не все, третью часть, как прибудем в Кузнечный, передашь.

В ответ Ванс кивнул и протянул руку за флягой.

– А завтра, – Тарин достал трубку и стал набивать ее табаком, – завтра же отряди полусотню, чтобы от самых гор Икербских и угольных копей каторжных, начали путь свой на север, до Чистого озера, пусть мосты жгут деревянные, а каменных, старых, немного, у каждого, как снег сходить начнет дозоры поставим.

– Сделаю, воевода.

* * *

Городище

– Зайди! – отозвалась на стук в дверь покоев Скади, она стояла за высоким круглым столиком для писчих дел и аккуратно выводила буквы на пергаменте в свете нескольких толстых свечей на кованых подсвечниках.

– Мы закончили, моя императрица, – наместник Стак вошел в покои и встал у дверей, – Ицкан все рассказал.

– И? – Скади отвлеклась от пергамента и, высоко подняв бровь, уставилась на наместника.

– Вы были правы, князь предал нас.

– Неблагодарный дикарь! – Скади отошла от столика к окну, отодвинула ставню и вдохнула холодный ночной воздух. Внизу под стенами старой крепости шагали трое караульных, они увидели свою госпожу, поклонились и продолжили путь.

– Что делать с Ицканом?

– А он выжил после пыток? – удивилась Скади.

– Да.

– В подвалах остались еще заговорщики из непокорных родов?

– Да, через три дня казнь.

– Хм… Очень хорошо. А что князь?

– В своих покоях, пьян… который день уже.

– Возьмите нескольких наемников, что прибыли наниматься в судейскую стражу, они должно быть сейчас веселятся в одной из харчевен посада, приведите их в подвал, убейте, но так, чтобы как в бою, потом отнесите их в покои к князю, вложите Талесу в руки меч и убейте, а Ицкана выставьте главным заговорщиком против князя, – все это Скади сказала медленно и тихо, вглядываясь в темноту ночи, поверх крыш старых домов Городища

– Понимаю… – Стак задумался.

– Язык ему вырвать не забудьте! Кто теперь вместо Корена председатель суда?

– Они еще не провели совет…

– Передай им, что если они не поторопятся с выбором нового судьи, – Скади закрыла ставню и развернулась к наместнику, – передай им, что времени у них нет, пусть решат и представят мне утром нового председателя суда!

– Слушаюсь!

– Ступайте, наместник, у меня завтра трудный день – придется много плакать и убиваться горем.

На рассвете в старой крепости Городища поднялся переполох. Били в тревожный колокол, доносились крики и звон металла. Стряпухи, что уже возились на кухне, испуганно причитая, высыпали во внутренний двор – колодец…

– От покоев княжеских шум-то, – задрав голову, сказала одна из них и закрыла рот ладонью, – что же это?

– Измена! – донеслось сверху, а через минуту звуки боя и звон мечей стих.

– Князь Талес убит! – пробежал через внутренний двор один из караульных крепости, бряцая доспехами.

Солнце не желало показывать свой лик в этот день. Над Городищем висели серые тучи, они стелились по небу до самого горизонта вокруг. Форт опустел, и все иноземные всадники и пехотинцы были заняты в оцеплении Городища и посада, а также в разъездах и уличных патрулях. На улицах было мало людей, посад и торговые ряды замерли в тишине. Крупными хлопьями на помост падал снег, который тут же впитывал в себя кровь. К плахе подвели очередного приговоренного, высокого мужчину в изорванных, некогда дорогих одеждах…

– …Милес из рода Чревона, из многодворца у Красного леса, за отступничество приговорен к смерти! – круглый как шар Хранитель – новый председатель суда, трясущимися руками с пальцами-колбасками держал свиток и оглашал приговор: – в наказание всему роду, многодворец и окрестные земли теперь переходят в земельную казну княжества… эм… империи!

Председатель суда кивнул палачу, и тот подвел мужчину к плахе, толпа на базарной площади замерла, двуручный меч в руках палача сначала застыл острием к небу, а потом полетел вниз… толпа охнула, отсеченная голова упала под плаху, к пяти другим. Толпа вдохнула, кто-то хихикнул в леденящей тишине, где-то всхлипнула женщина…

– Ицкан, изменщик и клятвопреступник! – хранитель получил от помощника последний свиток и теперь читал его, – опозоривший орден Хранителей и свой род, подговорив на убийство князя наемников из хартских земель, продавшийся бунтовщикам и отступникам, приговорен к смерти!

Ицкана на помост приволокли двое караульных и уложили на плаху. Он уже почти не дышал, окровавленное лицо заплыло от синяков… Толпа затихла, глядя, как палач пару раз приложил меч к шее Ицкана, замахнулся и рубанул.

– Смерть хартам! – крикнул кто-то из подворотни, и толпа подхватила, – Смерть отступникам! Смерть хартам!

Скади отпила вина из серебряного кубка, стоя у окна в своих покоях и довольно улыбнулась.

– Все получилось так, как вы хотели, – наместник стоял рядом и тоже держал в руке кубок с вином.

– Да. Пошлите из форта отряд всадников в земли Желтого озера, пусть привезут леди-наставницу, она, должно быть, уже перестала оплакивать этого самонадеянного Корена… Пусть привезут ее сюда, мне тут скучно теперь будет без моего князя…