Гнев призрачный

Он устремился к Гарри так быстро, что тот едва успел отпрыгнуть в сторону. Когти прошли в сантиметре от его лица. Острые зубы клацнули рядом с его левым ухом. Гарри вновь ушел и врезался в стену.

— Ты чуть не погубил мое дитя! — прорычал он. — Раздавил других моих детей!

— Прости меня! — саркастически прокричал в ответ Гарри, хватая рукой стену, чтобы удержать равновесие и не упасть.

Стена выскользнула из его рук и накрыла его.

— Да. Это прекрасно. Как раз хотел тебе показать, чтобы ты оценил, — восторженно воскликнул он, искусно сменив яростное рычание на громкий возглас.

Гарри рывками смахнул с себя стену, которая на деле оказалось темной тканью, закрывавшей огромное полотно. Перед ним раскинулся его родной Фликер-Хилл, жители которого в ужасе метались из стороны в сторону и кричали. Гарри слышал их крики.

81

— Мне пришла в голову идея нарисовать твой прекрасный город взамен уничтоженного тобой триптиха Иеронима Босха. И знаешь, думаю, у меня не плохо получилось. Гляди.

Гарри поднялся с пола, не отрывая взгляда от огромной картины, висевшей в зале башни. Свечи на стенах, которые вот-вот должны были потухнуть и погрузить зал в темноту, разгорелись с новой силой, гораздо ярче, чем прежде.

— Вот Саманта, Билл, брат Билла, Мортимер. Кстати, у Мортимера действительно был сменщик. Мы с ним по-дружески договорились. Так…Вот это отец и дедушка той приемной девицы. Узнаешь? О, прости. Ты же их не успел почувствовать. Так…а это…пффф. Их уже не помню. Слабые были. Быстро впитались. Даже кислинку не почувствовал. А это…

— Хватит! — оборвал его Гарри. — Ты поел их всех. Разве ты не насытился?

— Нет. Смотри дальше. Вот твой дружок комиссар Стоун, его замечательная супруга и прекрасные дочки. Ох, малышка Мира. Ты будешь самой сладкой из семейства. Так, что дальше…Ага, вот старина Мэтт и Эйвери из твоей любимой школы. Так…по учительнице физики Рейдфорт ты навряд ли будешь скучать. Ооо! Ну конечно! Очаровательная Сабина Сайбер, к которой ты явно не равнодушен… И еще многие, многие и многие…

Называя каждого, он показывал своим безобразным когтем на полотно, где появлялись, то исчезали тени, похожие на лица, метавшиеся по изображению серого и мрачного Фликер-Хилл.

— Ты уже вдоволь насладился сотнями, если не больше. Они тебе не нужны, — отреагировал Гарри, стараясь не смотреть на картину.

— Горааааааааааздо больше, мой сладкий.

— На этом все. Оставь мой город и его души в покое. Отступи. Вернись туда, откуда пришел.

— Но, Гарри Балдер. Я ведь еще не закончил.

Его губы неестественно вытянулись чуть ли не до самых ушей, обнажив острые белые зубы.

— Что еще нужно тебе?

— Если бы не твое вмешательство, то я возможно поступил бы так, как ты и сказал, — он хлопнул в ладоши и принялся жадно их потирать. — Но теперь я заберу весь город, без остатка. Каждого. И начну с тебя, Гарри. Сейчас мне нужен только ты, мой самый сладкий пирожочек.

Длинным черным языком он облизнул свои губы.

82

Не отпуская никаких очередных колкостей, он, храня молчание, выставил перед Гарри одну из своих белых туфель с золотым шнурком, словно призывая того начистить ее. Гарри успел только в недоумении поднять брови. Шнурок зашевелился и выскользнув из туфли, стал увеличиваться в размерах. Все произошло очень быстро. Шнурок обратился в змею огромного размера, покрытую золотой чешуйчатой кожей. Змея атаковала молниеносно. Мгновение спустя после своего появления она обвилась вокруг Гарри, сдавила его шею и принялась душить. Обездвиженный Гарри рухнул на пол с вытаращенными глазами, в которых уже успели от напряжения лопнуть сосуды.

— Ну вот и все, Гарри. Вот и все… — послышался голос.

Гарри несколько раз дернул ногами. Скрюченные пальцы свободной руки полоснули по змеиной коже. Застывший в открытом положении рот не мог даже издать хрип. Не говоря уже о попытке вздохнуть. Отчаянные потуги вырваться не увенчались успехом.

— В этот раз… твоя проекция… не заменит тебя…тебя…я…я…

Голос был слышен издалека и едва различался. Его зрение уже давно пропало, а разум заполонила темнота.

83

Темнота вспыхнула ярким белым светом и Гарри почувствовал, что плывет по воздуху. Потом он понял, что плывет слишком быстро. Очень быстро. Его засасывало. Потоками воздуха его завертело в разные стороны, словно он оказался в центре набирающего оборота вихря. Теперь он мог на себе прочувствовать учесть сгоревшей Адин, чью темную сторону пожрал иной вихрь, созданный им самим.

Он попытался за что-то ухватиться, вытянув вперед руки, но этого не произошло. Он с ужасом понял, что его руки были лишь белым туманом. Как и все его тело. Осознание пришло быстро. Он был мертв. А значит стал тем, с кем он благодаря своему дару общался, каждый раз приоткрывая мистическую тайну мироздания. Он стал призраком.

— А вот теперь ты никуда не денешься! — взревело все вокруг.