Гнев Тиамат (ЛП)

«Тайфун» был абсолютным символом лаконианского господства. После неумолимого покорения «Бурей» системы Сол, правление Лаконии стало данностью. Не только потому, что Лакония нашла способ защитить пространство колец от атаки из любых врат, даже всех одновременно, хотя и по этой причине тоже. Но ещё из-за понимания того, что находясь в медленной зоне, «Тайфун» уже на полпути к чьему-то дому. И если он начнёт движение, его не остановит уже ничто, кроме имперской прихоти.

И вот его не стало.

Станция «Медина» – яркая особенность пространства колец с самого начала. Один из первых кораблей, прошедших через кольцо Солнечной системы, и занявший своё место ещё до открытия остальных врат. Самый дальний торговый пост новой земельной лихорадки, а затем – регулятор движения в центре колониальных миров. С историей, – от мормонского корабля поколений, до линкора АВП, – столь же богатой и сложной, как и жившие там люди. Неизменный факт экспансии человечества, незыблемый, как сами врата.

Не стало и её.

Случись что-нибудь одно, и было бы проще. Но то, что карающий молот, нависший над каждой головой в империи, и самое стойкое человеческое присутствие в сети колец, исчезли вместе, рвало сердце Наоми сразу в двух направлениях. Она ликовала и оплакивала одновременно. А ещё испытывала чувство глубокого беспокойства, исходящее из усвоенной истины, что знать – это совсем не то же самое, что понять.

– Как ты обычно предпочитаешь яйца? – спросила Чава.

Наоми, сидя за кухонной стойкой, потёрла сонные глаза.

– Восстановленные из порошка, и распылённые по тарелке раздатчиком.

– Хм... тогда... взбивать?

– Было бы здорово.

Апартаменты Чавы находились в престижной части станции, если здесь вообще имелась непрестижная часть. Оберон просуществовал не так долго, чтобы история построила что-то на его костях. Ничего ещё не успело сменить прав владения, назначения, или изначального смысла. Яркая индустриальная белизна на кухне Чавы полностью соответствовала задумке дизайнера. Папоротники в гидропонных вазах показывали свои бедные корни и зелень листьев именно так, как это лучше всего смотрелось бы на картинках. Панорама, открывавшаяся из окон на общественное пространство трёх нижних уровней, словно в городской квартире на Земле, только без уборщиков, создавала ожидаемый эффект. За одно, или может, четыре следующих поколения Оберон разовьёт собственный стиль и характер, которого он пока не имел.

А может, чтобы увидеть его, Наоми просто нужно было выпить кофе и немного потренироваться. Такое тоже возможно.

– Хорошо спалось? – спросила Чава поверх шкворчания и хлопков яичницы на горячей сковороде. – Гости для меня редкость. Ты первая, кто провела в гостевой больше ночи.

– Выспалась прекрасно, – ответила Наоми, – А есть какие-нибудь новости?

Рядом с локтем Наоми, покоящимся на стойке, Чава выставила белую керамическую чашку и маленький стеклянный френч-пресс, уже наполненный чёрным кофе.

– Комиссар транзитной станции запретил движение через врата, пока не придут инструкции от Лаконии. Что проблематично, ведь ретрансляторы так и не работают. А Транспортный Союз протестует – один траспортник был в пути, когда дерьмо попало в вентилятор, и они твердят, если груз не доставить в Фархом, через год там будут одни голодающие.

Наоми налила себе кофе. Чёрный напиток заполнил ярко белую чашку, и пустил пар. Запах чуть легче, чем она привыкла. Интересно, понравился бы такой кофе Джиму?

– А чем ответил губернатор?

– Радиомолчанием. Ходят слухи, что он давно берёт взятки. И его лояльность не совсем ясна.

– Странным образом освежает, – похвалила Наоми кофе, оказавшийся вкусней, чем она предполагала. Очередной неуловимый кусочек сна покинул её, а запах яичницы стал маняще привлекательным.

Чава заметила это и улыбнулась.

– Проголодалась?

– Ещё как, – ответила Наоми. – А местное подполье. Как оно выглядит? Что за ресурсы использует?

Чава пожала плечами.

– Мало что могу сказать. Саба держит нас в неведении. Не уверена даже, насколько он сам в курсе, разве что знает, к кому при случае обращаться.

Она увидела свою ошибку и поджала губы.

– В смысле, знал... Не могу поверить, что он...

– Понимаю, – сказала Наоми. – Без координации мы больше не подполье. Мы тринадцать сотен разных подпольев, которые не могут общаться друг с другом.

Связь, думала она, потягивая кофе. Связь всегда была проблемой.

Чава перемешала яйца на сковородке, и переместила пушисто-жёлтое облако на белую тарелку.

– С другой стороны, в данный момент насчитывается тринадцать сотен разных Лаконий. Даже меньше. Многие маленькие колонии не успели обзавестись губернаторами на местах. И они практически свободны.

– Но могут погибнуть без поддержки. Не думаю, что лозунг «умереть свободным» так уж привлекателен, если перестает быть риторическим.

– Правда, – согласилась Чава.