Гнев влюбленной женщины

Вечером того же дня, стащив с себя жилетку, растянутый пуловер, трикотажную кофту с длинными рукавами и кроссовки с разными шнурками, корреспондент оделся в брюки, свежую рубашку, ботинки. Причесал волосы, застегнул до подбородка куртку и, накинув на голову капюшон, вышел из дома. Через час он звонил в квартиру, в которой – он точно знал – его не ждали.

Глава 11

– О, ты чего это?!

Геральд стоял на пороге своей квартиры в одних джинсовых шортах, босиком и с недоумением рассматривал вырядившегося племянника. Он только что собрался поужинать. И тут звонок в дверь! А за дверью племянник Васька, который ни разу не был у него, насколько он помнит. Ванька был, а Васька ни разу. Хотя…

Хотя, может, и наоборот.

– Привет, – поздоровался Вася и шагнул через порог. – Я войду?

– Уже вошел. – Гера закрыл дверь и пошел в кухню. – Ты чего пришел-то? Мать послала?

– Не-а. – Васька следовал по пятам. – Никто меня не посылал, я сам себя послал.

– Макароны с сыром будешь? – Гера полез в сушку за второй тарелкой.

– Буду. – Василий вспомнил, что, движимый азартом, сегодня не ел вообще. – Руки можно вымыть?

– Нужно, – буркнул Гера и удивленно глянул в широкую спину племянника.

С первого января они не виделись. Прошло почти десять дней. Сейчас был вечер десятого. Никто из них за эти дни не позвонил ему ни разу. А тут вдруг – явление.

Он положил в тарелки макароны, по куску масла и посыпал тертым сыром. Все, больше в его доме есть было нечего. Если не считать белого хлеба и кофе, которого он сварил полтора литра в старом эмалированном кофейнике. Кофейник остался от матери, и он его Алине не отдал.

Они расселись, стали есть. Гера понимал, что Васька не просто так явился. Что-то таил в себе его шкодливый ускользающий взгляд. Что-то он ему уготовил. Либо новость, либо пакость. Либо то и другое вместе, то есть какую-нибудь пакостную новость.

Денег он ему не даст, твердо решил Гера, доедая макароны. У него их в принципе и нет. Накоплений было негусто. И те уйдут теперь на адвоката, которого он нанял Оле. Ее пока держали в СИЗО, но обвинение было уже предъявлено, шло следствие. Носов – мерзкое животное – обманул его по всем статьям. Мало того что поторопился, хотя его просили об обратном. Так еще и следствием почти не занимался, переключившись на другие дела. Это Геральду опера из их отдела насплетничали по старой дружбе.

– Ты бы на него, Гера, особенно не надеялся. Мелкий человечишко! Обманет все равно. Да, болтают, жена его бросила. Он теперь совсем сволочь! Не верь ему, Гера.

Гера и не верил. А про жену Носова узнал одним из первых. Вторым узнал, что Оле предъявлено обвинение, что ее скоро, на время следствия, перевезут из следственного изолятора. И он этого очень боялся.

Вообще все было очень плохо! Свиданий ему с ней не давали, хотя он пытался добиться и стучался не в одни двери. Информацией Носов не делился. Сам попытался что-нибудь разузнать, так его тут же начальству сдали. Такое было!..

– Что?! Дел никаких больше нет? Да? У тебя два подозреваемых по жестокому убийству, работай их, работай, умник! – орал на него полковник так, что вены на шее вздувались и темнели. – Если узнаю, что суешься в соседний отдел с советами и уговорами, выговор влеплю!

Да плевал бы он на все выговоры, если бы свидетели с ним шли на контакт. А так…

Витька его послал, не стесняясь в выражениях. Рожи корчил одна поганее другой, скорбь изображал старательно по безвременно ушедшей любовнице. Олины сослуживцы отказались говорить с ним в частном порядке. И больше всех негодовал господин Скоробогатов, хотя в принципе не должен был. Он под протокол Носову ни одного плохого слова не сказал об Оле. Не то что ее помощница. Та надрывалась, будь здоров! С ее слов, Оля получалась настоящим чудовищем.

Гера поехал к соседям Оли – говорить не пожелали. Сунулся к соседям убитой, так там тоже было все плохо. Двое из троих опрошенных утверждали, что видели молодую женщину, приехавшую на машине, которая по номерам оказалась Олиной. Видели, как эта женщина входила в подъезд, а потом выбегала оттуда и размахивала зажатым в руке предметом, который потом будто бы зашвырнула в багажник. Нет, узнать женщину они, конечно же, не смогли бы. Ночь, темно, освещения уличных фонарей недостаточно для того, чтобы рассмотреть цвет волос и глаз. Ну да, женщина была высокая, худенькая, с длинными волосами; в брюках и то ли в шубке, то ли в курточке. В принципе, по описанию подходила под Олину внешность.

– Но под это описание может подойти половина женщин нашего города! – кипятился потом в кабинете Носова Гера.

– Ага, и все ездят на такой же точно машине с номерами, зарегистрированными на ее имя, так? – оставался непреклонным Носов.

– Внешность женщины не рассмотрели! – фыркал Гера. – А номера все увидели!