Гневное небо Тавриды

- Уходите, ребята? Хотела спросить... не успела...

- Спрашивай, спрашивай, Ниночка, время еще есть, - готовно подвинулся к ней Сашок. - Пока торпеду подвесят...

- Очень там страшно? Ночью, над морем... совсем одним.

- Ну, одним-то еще... Что ты, Нинок! Красиво!

- Нет, я серьезно.

- А я? Вон и Иван подтвердит. Чуть выговор давеча от командира не схлопотал - залюбовался. Когда-нибудь слетаешь с нами, сама увидишь!

- Когда?

- Ну, как совсем успокоим фрица. Чтоб не палил в белый свет со страху, а то еще такую красавицу...

Девушка благодарно блеснула глазами, отвернулась, скрывая порозовевшие щеки. И вдруг закрылась совсем, потянула к лицу подол фартучка.

Жуковец растерянно огляделся.

- Ты что, а, Нинок? Или чего сморозил? Сморозил, ребята, да? Нин, ну скажи... Или случилось что, может...

- Случилось... Красивая, а... а вы? Вы-то разве...

- Ну... и мы ничего. Вот вернемся...

Прилуцкий поймал мой взгляд, постучал под столом по циферблату часов. Я кивнул Должикову.

Сашок догнал нас у самой стоянки. Черные глаза его гневно пылали, ноздри раздувались - не от одышки.

- Н-ну, гады... Покажем им, да, командир? Такую дивчину расстроить... такую...

Жесткое с Локтюхиным рассказали: обнаружили четыре самоходки, одну потопили.

- Как матчасть, Саша?

- В порядке, а что?

- Приказано вспорхнуть на твоей птичке. - Сейчас?

- Сейчас.

- Ну давай! Птичка не подведет. Только и ты с ней поласковей, уговорились? Решил, значит, все-таки вставить мне фитиля?

- Не тебе, Саша, фрицу. Да и не я решил.

- Ну давай. Ни пуха!

- К черту!

- Ага, на рога! Тиснули друг другу руки.

От самолета отделилась солидная, неторопливая фигура - техник Григорий Гармаш.

- Через двадцать минут машина будет готова, товарищ старший лейтенант!

Самолет с хвостовым номером девять по праву считался самым везучим в полку. Единственная машина, оставшаяся в строю с первых дней войны, довоенное производство! Мне не раз приходилось летать на ней, и каждый раз заново она удивляла своей легкостью в управлении и летучестью. Птичка! Но, что ни говори,- чужая. У каждой птички свой характер...

Сигнал. Запускаю моторы. Опробовав их на всех режимах, выруливаю на старт. Далеко впереди два створных ограничительных огня - направление взлета, предел полосы. Увеличиваю обороты до максимальных, набираю скорость. Огни несутся на нас, раздвигаясь и разгораясь. Пора отрываться, и вдруг... Опасное завывание. Раскрутка винта! Чуть промедли, и все, моторы разрушат сами себя...

Бросаю взгляд на приборы. Обороты превышают нормальный предел на пятьсот. Створные огни уже справа и слева...

Увеличиваю шаг винтов. Вой стихает. Подбираю штурвал. Мы в воздухе. С удовлетворением воспринимаю два четких толчка - сработали замки шасси. Все!

Да, сколько раз ни взлетай... А особенно на чужой машине. Как курсант, контролируешь каждое свое движение, каждую реакцию самолета: убрать шасси, закрылки, парировать крены, выдержать скорость, следить за высотой...

- На вой "юнкерса", правда, похоже? - нарушает мои размышления Прилуцкий. - Когда он пикирует.

- Точно, ага! Как еще наши зенитки не лупанули! Теперь можно шутить, а за те пять секунд... Будь мирное время, и сединой можно было вполне чуб украсить.

- Уж если сначала не повезет...

Да, Сиваш весь закрыт туманом. Выходим к морю. То же и тут. В десяти-пятнадцати километрах от берега - туман до самой воды. Вести поиск в таких условиях бесполезно даже и днем.

- Что будем делать, штурман? Может быть, в Севастополе бухты открыты?

- А ты думаешь, там еще что-то осталось?

- Посмотрим?

- Посмотрим.

У Севастополя - никакого тумана. Район Херсонесского маяка, бухты Стрелецкая, Круглая, Камышовая, Казачья полыхают разрывами снарядов, бомб...

- Ну вот видишь, не опоздали!

- Да... Все зенитки из города сюда вывезли... Отражая налет наших дальних бомбардировщиков, гитлеровцы организовали четырехслойный заградительный огонь. Сплошной фейерверк! Но самолеты идут и идут... Вот один факелом врезался в воды Казачьей бухты, в лучах прожекторов промелькнул парашют. Должно быть, только одному удалось выпрыгнуть. И куда? Вся бухта кипит от взрывов...

- Похоже, мы мало что можем прибавить тут, командир.

- У нас свой счет, штурман. Какая разница, где? Все равно обмен выгоден: за торпеду - кораблик!

- Только в придачу еще самолет не отдай! Жестков тебе за свою птичку...

Но зениткам противника не до нас. Лупят вверх, где густо висят бомбардировщики дальней.

В отблесках взрывов и пожаров выбираем цель в Казачьей бухте. Снижаюсь до тридцати, выхожу на боевой.

- Сброс!

Только тут замельтешили шары "эрликонов". С набором высоты разворачиваюсь в сторону Херсонесского маяка. Жуковец докладывает:

- Торпеда сработала! Вижу взрыв и столб дыма. Баржа горит!

- Юго-западнее маяка, в километре, вижу еще три,- докладывает штурман. Курс - от бухт.

- Драпают, гады! Уже нагрузились. Жаль, мы их раньше не обнаружили...

- Успеем еще догнать утром!

- А праздник?

- До праздника тут...

Приземляемся перед рассветом. Немировский все еще на КП.

- Противник стянул много плавсредств к Севастополю и Херсонесу...

- Видели.