Гнездо аиста

Он не двинулся с места.

Илона направилась к одной из кабин, в которой трепетал голубоватый свет лампы, приподняла занавеску и исчезла там. На занавеске проецировалось каждое ее движение. Он видел, как она опускает колпак на лампу. Потом мелькнула тень пациента, который поднялся с койки и стал одеваться.

— Все в порядке? — спросила Илона.

— В следующий раз уже пятнадцать минут, сестричка, — сказал пациент.

— Да. Пятнадцать минут. А потом покажетесь врачу.

Она вышла из-за занавески, но тут же зашла в другую кабину и начала там что-то поправлять. Явно тянула время, видимо, думая, что Павел уйдет. Илона все не могла опомниться от его неожиданного появления. Он пришел к ней сюда. Сюда. Значит, он ее искал и ждал, как пациент, в приемной, пока не дойдет до него очередь. Со вчерашнего дня она не переставала о нем думать. Но вчерашняя встреча могла быть чистой случайностью. А вот теперь он снова здесь, стоит у ее столика и ждет. Чего ждет? Когда она его ждала, он не приходил. Только теперь пришел.

— Готово, — послышался мужской голос из соседней кабины.

Илона совершенно забыла о пациенте и теперь почувствовала облегчение, занявшись им. Она подошла к своему столу, чтобы поставить печать на карточке, принялась искать ручку, листать календарь, договариваться с пациентом о следующем посещении.

— Можно мне пройти в кабину? — спросил Павел.

Илона растерялась.

— Да, третья кабина сзади, — неожиданно услышала она свой собственный голос, встала, проводила пациента и закрыла за ним дверь. Потом прислонилась к стене. Через занавеску она видела силуэт Павла. Он стоял в кабине и ждал. Соседняя кабина была свободна, из следующей доносилось мерное тиканье. Пациент там будет лежать еще не меньше восьми — десяти минут. Он еще не переворачивался на другой бок.

Павел тоже прислушивался к тиканью. Оно раздражало его. Черт бы побрал эту тишину. Тут действительно не поговоришь. Он сел на койку, снял ботинок и поставил его на пол. Где же Илона? Надолго она его тут бросила?

Раздался звонок.

Может, этот человек сейчас уйдет? — подумал Павел.

— Повернитесь, — услышал он голос Илоны. Зашуршала занавеска. Видимо, она заглянула внутрь кабины. — Все в порядке?

Заскрипела койка. Пациент в кабине перевернулся. Потом шаги Илоны затихли.

И тишину прервал приглушенный шум. Как будто порывистый ветерок шелестел в ветвях высоких деревьев. Павел с облегчением вздохнул. Илона включила аппарат. Все понятно! Сейчас она придет.

Занавеска раздвинулась.

— Что это ты надумал, Павел? Ведь это…

— Я долго не видел тебя, Илона, — сказал он глухо. — Вчера… Вчера ты от меня ускользнула. А мне надо с тобой поговорить.

Он попытался взять ее за руку, но она отстранилась.

— Здесь нельзя, — она кивнула головой в сторону кабин. — Да не смотри ты на кварцевую лампу. Надень очки, — вдруг опомнилась она и, взяв висевшие на крючке темные очки, подала их Павлу, потом подошла к лампе и опустила колпак.

— Сестричка, сегодня на каждый бок уже по десять минут? — смущенно и в то же время заговорщически спросил Павел.

Илона вся пылала, она не умела притворяться, но все же включилась в эту игру. Взяла в руки будильник и задела его.

— Илона.

— Надевайте очки, — сказала она громко. — В них я тебя не увижу, — шепнул он. — Ты меня и так долго не видел.

— Я уезжал. Три месяца не был тут.

Она это знала.

— Три месяца. И ни разу не дал о себе знать. Ни до того, ни после, — выдала себя Илона.

— Я искал тебя.

— Не лги! — почти крикнула она.

— Я приезжал. Искал тебя, — повторил он. — Спрашивал и здесь, и в общежитии, но ты была где-то на экскурсии, а мне нужно было возвращаться в школу. И только сегодня мне повезло.

Илона пристально посмотрела на него. Павел схватил ее за руку. Пальцы Илоны дрожали.

— Присядь хоть на минуту, надо же поговорить. Что это так гудит?

— Я включила ингалятор, — сказала она. — Раз уж ты сюда ворвался. — Она с трудом владела собой. — Подожди! — Илона высвободила руку и склонилась над койкой. Сняла простыню, взяла из ящика чистую и разостлала ее. Накрахмаленная ткань не слушалась ее, топорщилась. Илона не спеша разгладила простыню.

Павел, стоявший за ее спиной, наклонился к ней. Она почувствовала это и выпрямилась.

— Что ты хочешь от меня? Зачем пришел? — глядя на него в упор, спросила она.

— Илона…

Он схватил ее за руки и крепко сжал их. Кровь бешено стучала в висках. И снова этот удивительный всплеск крыльев вспугнутых голубей у самой ее головы. Ах нет, эти крылья шумят и плещутся у нее в голове, в мозгу, Что это с ней?

Павел видел ее лихорадочно блестевшие глаза. Две большие капли золотистой смолы на пораненной коже дерева. Она любит его? Нет, он не мог ошибиться, и все же…

Ах, снова этот резкий, пронзительный звук. Звонок. Он дребезжал в кабине пациента, который вошел перед ним.

— Пусти, — сказала она торопливо. — Мне надо туда, к нему.

К нему. От этих слов он ощутил почти острую боль и медленно, неохотно выпустил ее руки.

Илона повернулась и, раздвинув занавеску, громко сказала:

— Одевайтесь!