Гниющий Змей. Книга 1 (СИ)

Санда закричала, а сквайр повалился на лопатки под весом чешуйчатой зверюги. Только мгновением позже я заметила окровавленное лезвие, вышедшее из верхней челюсти рептилии. Но такое ранение не достаточно опасное, оно просто закрыло клыкастую пасть на замок. Эта тварь не умолкла, не затихла, не сдохла. Она продолжила полосовать парня когтями — на красивом молодом лице появились длинные мясные борозды. Он кричал сквозь стиснутые зубы и пытался вытащить кинжал из ножен на поясе.

Леди Эйнсворт круто повернула коня, одновременно наклоняясь к сапогу. В следующее мгновение эта достопочтенная госпожа вымахнула из седла и приземлилась на спину смертоносной твари, будто сменила одно ездовое животное на другое. Рептилии такие перемены не понравились — она резко вскинулась, вырывая саблю из ослабевшей хватки сквайра, и переступила через него, разворачиваясь.

Вот только повернуть нормально голову не вышло, несмотря на длину и гибкость шеи: застрявший в челюсти клинок очень мешал. Когти царапали по лезвию и обуху, пытаясь выдернуть его, но только повреждали чешую на лапах.

Длинный шлейф из черного атласа накрыл спину и беспокойный хвост. Женская рука обхватила шею с мешковатой кожей под челюстью. Циара казалась бывалой наездницей, которая оседлала необъезженного жеребца. Циркачкой, показывающей опасный, но увлекательный номер. Не хватало только сбруи или недоуздка.

Но вряд ли такого зверя можно поставить под седло, так что пришлось решить вопрос радикально. Блеснувший в её руке стилет вошёл в затылок беснующейся гадины, прошёл между позвонками, навсегда лишая головной мозг связи со спинным. Зверюга рухнула как подкошенная, только лапы ещё подёргивались.

Циара слезла с туши. Вид женщина имела ошалелый. Очевидно, её саму подёргивало от собственной лихости. Мы с Сандой, совершенно бездействовавшие всё это время, спешились. Я подошла к леди Эйнсворт, держа под уздцы обеих кобыл и рассчитывая, что жеребцы от них точно далеко не ускачут, а Санда подлетела к раненому сквайру и рухнула на колени в ворохе подъюбников.

Парень захлёбывался кровью.

— Нет, нет, нет... — бессильно причитала подруга.

Она не пыталась зажимать раны. Потому что непонятно, сколько для этого потребуется рук, но у неё их точно недостаточно, да и у всех троих этого добра не хватит. Его сюртук превратился в окровавленные лоскутья, из располосованного живота выпирали кишки. Судя по смраду, слизистая тоже повреждена. Но это не смертельно, совсем другое дело — грудная клетка. Кажется, когти гадского отродья полосонули и по печени — с правого бока ткань набрякла кровью особенно сильно и тёмно.

Слушая всхлипы подруги и бульканье умирающего, я было двинулась вперёд, собираясь передать поводья леди Эйнсворт, но та остановила меня, выставив руку.

— Нет, он может быть заражён, — покачала она головой.

От этого заявления Санда резко обернулась через плечо и одарила женщину злым взглядом. Она сжимала руку отходящего на тот свет кавалера, так что её беленькие перчатки успели окраситься алым, как и подол василькового платья.

Вряд ли сама кровь серпентоморфов представляет какую-то угрозу. Но на их шкуре может оставаться гниль, если они вылупились из чьего-то пуза — это во-первых. Неизвестно, производят ли конкретно эти гадины личинок и если да, то как — это во-вторых. В общем, лучше держаться подальше.

— Вы тогда тоже можете, — бросила Санда и повернулась обратно.

— Да, — подтвердила Циара, сжимая в кулак правую руку, только что вонзавшую клинок в шею зверя. На чёрной ткани заметить кровь тяжело, но её перчатка определённо намокла. — Осса, ты единственная точно не заражена, так что не прикасайся к нам обеим, ясно?

Я судорожно кивнула и отступила вместе с лошадками чуть в сторону. Те устали и нервничали. Им требовалось питьё и уход, но пока спускаться по откосу к воде не хотелось. Жеребцы вроде как начали выяснять отношения, слегка побивая друг друга передними копытами, но без энтузиазма: тоже слишком устали. К тому же туша рептилии продолжала их нервировать.

Бросив взгляд на это противоестественное создание, я не смогла не отметить его хищной красоты.

Крепко сбитое туловище, как у собаки — превосходно для быстрого бега. Лопатки лежат на рёбрах с боков, так что достаточно широко развести «ручки» у этой гадины не выйдет. Мелкочешуйчатая отделка на подбородке. Более крупные, но такие же светлые пластинки на груди и дальше до кончика хвоста. Темнее с боков и на спине. Нахлёст по хребтине: знакомая «черепица», да ещё переходящая в гребешок на голове. Надбровные дуги, так напоминающие нахашей. И каёмка вокруг пасти такая же, хотя сама морда несравнимо более вытянутая. Клыки — один в один, только количества хватит на две нахашских пасти. Схожая окраска, слегка полосатая.

Эта тварь похожа на змеелюда, как мухоглазые — на людей.

Даже пальцев на руках по четыре с одним противопоставленным.