Гниющий Змей. Книга 1

Прошло совсем немного времени, и ездовая ящерица вывезла нас к укрытому от посторонних глаз лагерю. Ничего особенного. Частокол, приземистые времянки да пара шатров — всё укрыто под лесным пологом, чтобы не обнаружили с высоты птичьего полёта.

Но ещё до того, как эта картина открылась мне, Гхар просвистел некую трель — я недостаточно хорошо разбираюсь в птичьих голосах, чтобы определить, кому он подражал. После его сигнала я заметила шевеление в развилках нескольких стволов. Фигуры задвигались, ослабляя натянутую тетиву. Выходит, нас успели взять на прицел.

Нет, они бы наверняка не стали стрелять: ведь кто ещё может пробираться через заросли на здоровенной чешуйчатой животине? Просто нас не сразу разглядели, вот и изготовились. Часовые к нам, разумеется, не спустились. Просто мы проехали дальше.

Мы подъехали к воротам, встроенным в частокол из высоких заточенных брёвен. Здесь нас встретил взгляд ещё одного часового — с вышки. Невысокой, надо заметить. К своему удивлению, я не увидела чешуи на его коже. Человек. Ну, да, Гхар же сказал, что эти бафорцы привыкли выживать сообща.

Гхар спешился и повёл Аршу в поводу. Рахша возбуждённо заспешила, совсем как лошадь, уставшая после тяжёлого дня и мечтающая скорее вернуться в стойло.

Змеелюд что-то зычно прорычал часовому, не трогая древесный массив воротины. Я удивилась, что он не перешёл на сиаранский или ещё какой человеческий язык. Но какое изумление мне досталось, когда человек посмотрел вниз по свою сторону ограды и крикнул кому-то на этом же шипяще-рычащем наречии. Почему-то мне казалось, что человеческая глотка для таких звуков непригодна, похоже, это вопрос практики.

Послышался глухой стук убираемой перекладины, и нам отворили. Встретивший нас нахаш выглядел старше Гхара, а ростом был ниже. Никакой глиняной маски на лице не обнаружилось, да это и не удивительно, ведь нахаши здесь у себя. Ручкаться с прибывшим он не стал: чтоб заразу не подцепить, а может нахаши вовсе этот жест не практикуют. Он быстро скользнул взглядом по Гхару: у того на голове и шее между чешуек запеклась кровь.

Они перекинулись парой слов. Глаза встречающего имели такой же янтарный отлив, и теперь их узкие щелочки направились на меня. Он качнул подбородком и что-то спросил у моего спутника. Тот ответил. С усмешкой. И у второго появилась такая же.

Блин, как неуютно-то. Чисто пара мужиков тёлку обсуждают.

— Это Таршиш, — представил мне соратника Гхар. — Это он первым заметил шаксов, так что не забудь и ему спасибо сказать.

Ну, я сказала. Второй нахаш клыкасто рассмеялся и кивнул, чтоб заходили.

Во дворе нам велели подождать, а Гхар помог мне слезть со своей зверюги. Ноги устали от такой раскорячки. Поди, если так постоянно ездить, колесом изогнутся, хотя у Гхара упрямо остаются нормальными. Нас встретило несколько бафорцев: людей и нахашей. Среди них я заметила девчонку лет четырнадцати с остриженными по плечи тёмно-русыми волосами и пронзительно-недружелюбными глазами. Она стояла, фривольно сложив руки на плоской груди, и носила такую же одежду, как мужчины, а на поясе я заметила кинжал.

Уверена, Циара пришла бы в восторг.

Ещё пара подростков уже суетилась, разжигая вязки можжевельника. Нас принялись окуривать. Выходит, у них есть свой чародей. Не думаю, что пополнять запасы в Мароне или ещё каком достаточно крупном центре этим лесным партизанам очень сподручно. Хотя, кто знает? Гхар упоминал о каких-то поставках. Еда, одежда, оружие, лекарства и магические безделицы?

Мой спаситель стащил сбрую с морды Арши, погладил по лобастой башке, потрепал обвислую шкуру на подбородке — зверюга счастливо сомкнула веки. Её расседлали и увели цокотом те же подростки, уже покончившие с гигиеной. Я слышала из дощатого строения низкий рёв таких же ездовых зверей. Сколько их у бафорцев? Ну, если прикинуть размеры «конюшни», не больше пяти: эти животинки занимают довольно много места.

Под взглядами собравшихся людей и нелюдей я ощутила всю изодранность своей одежды, всю осевшую на коже и волосах грязь, каждую воспалившуюся ранку от метко засаженного семечка. Да, глупая девчонка, но ничего не могу поделать.

К нам подошёл улыбчивый бородач в поношенной куртке нараспашку, ворот рубахи открывал густую тёмную поросль на груди, а по ширине плеч можно было вымерять дверные проёмы.

— Ну, здорово, — сказал он зычным баском. — Я Михай, а ты, получается, та самая блондиночка?

Я покосилась на Гхара с очень выразительным взглядом, дескать, и сколько ты растрепал? Тот усмехнулся, чуть показав зубы, и передёрнул плечами.

— Так ты достал этих гадин? — бугай перевёл взгляд с моих разодранных леггинсов на лицо Гхара. — В кровище-то, смотрю, искупался как надо. Это от них?

— Мих, отвали, не видишь? — сказал нахаш здоровяку. — Потом всем всё расскажу. Нам срочно нужно к Хасурху. Он у себя?

— Да где ж ему ещё быть-то? Мы как вернулись, сразу ему пленников сдали. Вроде, ничего, говорит. Быстро оправятся. Так чего с шаксами-то?