Гнилая топь

— Нет, не знал. Сначала предположил: знаете, бывает такое — как озарение на тебя находит. А потом кое-что из прочитанного начал понимать. Это даже уже не аласунская магия, это гораздо страшнее и старее. Это Вход в Мир Древних. Уничтожить его невозможно — этот вход… Вот я эти листы и решил к себе в суму спрятать. Пусть уж они у меня пока побудут, так спокойнее. А потом пусть более знающие чем я решат, что с ЭТИМ делать. Только, думаю, таких не найдется. Это не людское дело. Тут кто-то посильнее наших волхвов нужен. Это дело тех, кого мы чтим и кому поклоняемся.

Что сказал старик, дошло не сразу. Потом поняли — это дело богов, пусть они решают, как поступить с черным пергаментом. Только как Любомысл собрался передать им эти листы? Богов-то никто не видел. Это волхвы могут с ними беседовать, да советы у них спрашивать. А что простой человек может? Да ничего! Только если принести жертву. Что люди и делали. Или дать что-нибудь особо ценное наиболее почитаемому…

Прозор прокашлялся:

— Любомысл, ты конечно человек знающий и в грамоте весьма силен. Знаешь что, если сможешь — проясни нам все, до чего ты додумался. Мы тоже понять хотим. Кое-что до меня дошло, но не все. Поясни — если сможешь.

— Хорошо, — кивнул старик. — Постарайтесь понять. Хотя я и сам вроде бы все как через пень в колоду понимаю! Ну так вот: — Милован, когда пальцы складывал, сделал знак Киш: там аласунскими письменами так написано. Он разрушает все преграды и открывает врата Предельных Сфер. А призвал он Элигора — это красный человек с железной короной на голове. Хорошо, что заклинания произнесены не были. Там на пергаменте еще колдовские слова начертаны. Заклинания… Элигору подчиняются войны и раздоры.

— Слушай, Любомысл, — перебил Велислав, — а как же наши боги? Ведь то, с чем мы сейчас столкнулись… Ведь про это никто не слышал: про этих древних!

— Думаю, что наши боги — это как раз и есть Старшие Владыки, которые заперли Древних вне миров. В этой рукописи про них написано — про Старших Владык, в самом начале. Мы же не можем знать всего — не дано этого людям. Думаю, что маг при помощи этой рукописи призывал к себе Древних. А может, что и еще похуже хотел сотворить. Конечно, никто не знает, кто этот маг, что с ним стало, и откуда вообще он эти листы взял. Думаю, добром он не кончил. Но, то, что мы пока живем и даже вроде бы здравствуем — я имею в виду вообще всех живущих людей — говорит о том, что ворота в Другой Мир пока закрыты. До поры до времени. Ну и хорошо, — скупо улыбнулся Любомысл. — Я хочу спрятать этот пергамент так, чтобы его никто никогда не нашел. Думаю, уничтожить его невозможно и ни у кого это не получится. И попались они Борко не просто так. Он же сам сказал, его притягивал к себе кувшин, в котором листы лежали. Не Борко, так кто-нибудь другой все равно бы их нашел: и тогда вообще неизвестно, что бы началось. Остается только гадать. Вот — смотрите!

Любомысл достал нож и попытался разрезать свиток на две части. Ничего не вышло: нож прошел сквозь черные листы как сквозь воздух и даже не оставил на них никаких следов. Совсем никаких… Нож просто разрезал пергамент будто воду, — которую, как известно, резать и бесполезно, и невозможно: она сразу затягивается и место разреза никогда не увидишь. То же самое воздух. Вода есть вода, воздух есть воздух. И тут получилось так же: клинок просто беззвучно проходил сквозь черные листы, как ни кромсал их Любомысл.

— Видели? Вот так-то! Все бесполезно! Что-либо сделать с этим пергаментом нельзя. И вообще, я думаю это не пергамент. — После этих слов Любомысл опять завернул листы в холстину и уложил на дно сумы. — Потом придумаем — как с ними лучше поступить. Давайте-ка лучше продолжим ужин.

С этими словами старик положил в миску чуток соленых груздей. Дружинники последовали его примеру: надо доедать то, что стояло на столе — а то когда еще придется поесть? Слишком уж много чудес выпало в последние часы. Какое-то время стояла тишина — венды размышляли над увиденным и услышанным.

— Дядька Любомысл, а что такое — предельные сферы, — спросил Добромил. — Я никогда не слышал такого слова: сфера. Что это такое?

— Это означает как бы небо, или иной воздушный мир. Он называется сфера. Допустим, мы же говорим на небесах, или, к примеру, седьмое небо, — последовал незамедлительный ответ. — Сфера это по-румийски.

— А кто такие дикие псы? — спросил Прозор. — Ну, дикие — это понятно, а кто такие псы?

— Не знаю, Прозор, — честно признался Любомысл. — Но попробую ответить: у вестфолдингов, в их Пекле, хотя там у них совсем не жарко, а даже скорее наоборот — вечный лед и небывалый холод, обитают страшные чудовища. Их называют Гармы. Вот эти Гармы вроде бы еще именуются адские псы. Ад — это такое место у разных народов — вроде нашего пекла. Там грешники наказание отбывают. В общем, вестфолдинги иногда ругаются так: чтоб тебя Гарм — адский пес пожрал. Так что Дикие Псы, про которых речь ведется в этих листах — наверное, какие-нибудь страшные звери. Что еще может быть? — пожал плечами старик.