Гнилые болота

Главное несчастіе этой и другихъ такихъ же школъ составляютъ неумелость и неспособность ихъ содержательницъ. Потомъ вредятъ имъ близость къ классу кухни и гостиной: изъ первой доносятся до слуха учениковъ домашніе дрязи и побранки съ кухаркой, во вторую часто приглашаются дѣти, особенно любимыя содержательницею школы. Приглашенія возбуждаютъ и зависть, и ссоры между дѣтьми, и заставляютъ ихъ придумывать средства, какъ бы насолить любимцамъ. Любимцы приглашаются въ гостиную для разныхъ причинъ: одни просто для питья кофе, другіе для игры на фортепіано передъ гостями и для питья кофе, третьи для курьеза и для питья кофе. Меня приглашали для курьеза. Вводили меня безъ всякой видимой надобности въ гостиную, поили кофеемъ и гладили по головкѣ, значительно перешептываясь. Послѣ смыслъ этого перешептыванья сталъ мнѣ понятенъ. Въ немъ описывалась судьба моей бабушки, я часто слышалъ слова: «князь Тресково-Обуховъ», и, должно-быть, гости искали на моей физіономіи чего-нибудь въ родѣ наслѣдственнаго княжескаго клейма. Бабушка имѣла сплетницу крѣпостную кухарку; отъ нея перешло сказаніе о бабушкиной жизни къ нашей кухаркѣ, отъ нашей къ школьной, отъ школьной къ г-жѣ Соколовой. Изъ такихъ источниковъ знала госпожа Соколова исторіи родителей каждаго воспитанника и каждой воспитанницы, точно она матеріалы для характеристики нашего общества собирала. Сплетня проѣла до мозга костей все русское общество. Она вноситъ раздоры въ семейства, ссорить знакомыхъ, портитъ дѣтей съ самой колыбели, открывая имъ разныя гадости жизни въ превратномъ видѣ. Сплетничаютъ на рынкахъ, въ гостиныхъ, въ департаментахъ, въ полкахъ, въ театрѣ, въ собраніи. Сплетничаютъ наивно и съ тактомъ, добродушно и ѣдко, хладнокровно и раздражительно. Сплетниковъ и сплетницъ можно раздѣлить на необразованныхъ и образованныхъ, послѣдніе раздѣляются на провинціальныхъ и столичныхъ. Провинціальные сплетники наивны до крайности и не скрываютъ страсти къ сплетнѣ: ихъ описалъ Гоголь въ лицѣ дамы, пріятной во всѣхъ отношеніяхъ, и просто пріятной дамы. Сплетники столичные не такъ наивны и сплетничаютъ à propos, не признаваясь даже передъ собою, что они сплетники. Они не поѣдутъ нарочно съ какимъ-нибудь извѣстіемъ, но запомнитъ это извѣстіе, запомнятъ нѣсколько такихъ извѣстій и съ тактомъ, съ достоинствомъ передадутъ ихъ въ обществѣ такихъ же сплетниковъ, какъ они сами, передадутъ не иначе, какъ при удобномъ случаѣ, кстати, à propos; Нужно имѣть очень зоркій глазъ, чтобы уловить въ ихъ бесѣдахъ страсть къ сплетнѣ и не счесть ихъ за простой салонный разговоръ; иную отвлеченную тему жуютъ и разжевываютъ научнымъ образомъ цѣлые полчаса и только потомъ уже раздастся желанное: «à propos! вы слышали, что моя кузина бѣжала отъ мужа? — это былъ тоже несчастный бракъ.» — Тутъ-то и начинается бросанье грязью въ кузину. Также сплетничала и госпожа Соколова, она даже брала меня съ собою въ гости, какъ живое свидѣтельство правдивости ея разсказовъ о нашей семьѣ, и не стѣснялась тѣмъ, что я не для развозовъ, а для ученья былъ отданъ въ ея школу. Мои родители не подозрѣвали сущности этихъ скандальныхъ исторій, но все-таки сердились на воспитательницу за то, что она приглашала меня съ собой въ гости, отнимая время у моего ученья. Черезъ годъ меня взяли изъ школы, видя безполезность моего пребыванія въ ней. Неучемъ вступилъ я въ нее, неучемъ вышелъ я, неучемъ и остался бы, пробывъ въ ней десятокъ лѣтъ; по сперва я не зналъ, что такое есть наука, теперь же я ее называлъ мукою и начиналъ ненавидѣть, злобно ненавидѣть.

Госпожа Соколова обидѣлась поступкомъ моихъ родителей, прискакала къ нимъ на квартиру, надѣлала дерзостей, объявила, что я лѣнивъ и отъ лѣности не сдѣлалъ успѣховъ въ ученьи, и что они люди необразованные, низкаго происхожденія и потому неблагодарные. Разумѣется, барынѣ показали, гдѣ въ нашей квартирѣ находилась дверь. За что должны были мои родители благодарить ее, я не могу и донынѣ придумать; но, желая поправить ихъ ошибку, спѣшу принести вамъ, госпожа Соколова, искреннюю мою благодарность. Вы научили меня понимать всю гадость подобныхъ вашей школъ. Дай вамъ Богъ здоровья, много лѣтъ счастливой жизни и поменьше учениковъ! Ищите новыя средства для поддержки своей жизни: побирайтесь подаяніемъ щедрыхъ людей, румяньте свое изношенное лицо, торгуйте своимъ грѣшнымъ тѣломъ, если оно кому-нибудь нужно, — но ради всего святого (вѣдь есть же что-нибудь святое и для васъ!) — не учите несчастныхъ дѣтей! Вамъ все простится на томъ свѣтѣ, слышите: все! но ни тамъ, ни здѣсь не простится вамъ то, что вы надѣлали изъ-за куска насущнаго хлѣба сотни свѣжихъ дѣтскихъ умовъ, вселяли въ нихъ отвращеніе къ наукѣ, этому свѣту міра, доводили ихъ скукою до мелкаго торгашества, до первыхъ проявленій беззастѣнчиваго уличнаго разврата. Закрывайте же скорѣй свою школу: она отжила свой вѣкъ.

VIII

Вступленіе въ новый міръ

— Куда отдать Сашу?