Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– Я тебя услышал. – Зеча поднялся из-за стола и боковым зрением приметил, как практически одновременно с ним встал и неторопливо двинул к выходу безликий человек, до этого битый час сидевший за клистирной чашечкой кофе. Человек сей, еще когда только входил в бар, обменялся коротким приветственным взглядом с телохранителем Харлампиева. После чего, собственно, Зеча и взял его на карандаш.

– Сан Саныч, ты передай своим парням, что провожать меня не нужно. И таскаться по городу за мной хвостом – тоже. Рвать когти и уходить в леса в мои планы не входит. Пока не входит.

– Хорошо. За тобой таскаться больше не будут. А вот за тещей Бугайца и за сынком его все-таки присмотрят. Так, на всякий случай.

– Ну и сволочь же ты, Харлампиев! – сурово играя скулами, сказал Зеча.

– Жизнь такая! Опять же, на каждый чих не наздоровкаешься…

* * *

К вечеру Андрея отпустило. Полегчало настолько, что он даже нашел в себе силы сесть за руль и потащиться сквозь пробки на тьмутараканный север. Именно в тех краях находился госпиталь ГУВД, и поскольку у Мешка внезапно образовалась масса свободного вечернего времени, он решил проведать Павла Андреевича.

Они встретились за полчаса до вечернего обхода и, дабы не вести разговоры при посторонних, а помимо верховного «гоблина» в палате обитала парочка болезных (судя по почтенному возрасту – ветеранов еще НКВД), вышли в просторный холл и уселись в кресла, подальше от бубнящего общакового телевизора…

– …Ну, Колька! Ну, орел! А ведь я чувствовал: выйдет, выйдет из парня толк! – восхитился Жмых, когда речь зашла о «личном сыске», проведенном молодым. – Помяни мое слово: вырастет когда-нибудь из нашего Лоскуткова второй Лоскутов[49]. Вот только дурь повыветрится, так сразу толк и попрет.

– Чтобы милицейские сводки внимательно читать, много ума не надо, – буркнул не разделявший столь диких восторгов Мешок. – Помнится, еще совсем недавно я слышал от вас несколько иную оценку умственных возможностей и служебных перспектив нашего корнета.

– А я от тех слов и не отказываюсь. И по-прежнему уверен, что Лоскуткова нужно гонять и дрючить. Дрючить и гонять! Тогда и результат проявится. Потому что у молодых уязвленное самолюбие в конечном итоге обязательно перевешивает здоровый прагматизм. Вот увидишь, после этого случая он теперь землю носом рыть будет!

– Уже. Бьет копытом, землю роет молодой сперматозоид.

– Нехай бьет. Ладно, ты мне лучше за главное скажи! Что там у вас с Наташей?

– Северова сегодня вышла на работу. Рапорт об уходе писать отказалась.

Павел Андреевич задумчиво потер лоб.

– У меня складывается ощущение, Андрей, что мы с тобой чутка поторопились. С навешиванием ярлыков. Натаха, при всех своих закидонах, девка неплохая. Из-за одной любви к деньгам или просто так из любви к искусству она крысить не станет. Только по какой серьезной, глобальной причине.

– А если у нее таковая и в самом деле имеется?

– Вот нам с тобой и следовало сначала девку выслушать. Оно ведь, сам знаешь как: «поговорили – полдела сделали»… В общем, переговори с ней, Андрюха. Но только нормально, по-человечески. Без этого твоего надрыва.

– Я считаю, что в сложившейся ситуации вызывать Натаху на откровенность и беседовать с ней по душам – преждевременно и нецелесообразно, – твердо сказал Андрей.

– Почему?

– Да есть тут у меня одна задумка… К тому же она сейчас в таком разобранном состоянии, что нормального разговора все равно не получится. Северова меня разве что в открытую не посылает. Но зато глумится – по полной.

– Что значит «глумится»?

– Да я вчера приказал Витале ее от баз отключить, так она сегодня весь день демонстративно полы в конторе надраивала. Дескать, «даром бюджетный хлеб есть не желаю».

– Э-эх, наломали мы с тобой дров, Андрей! – вздохнул Жмых. – Совсем что-то неладно стало в нашем королевстве…

– Ну, положим, не только мы. Наломали. А еще… Ты пойми, Пал Андреич, если сугубо гипотетически допустить, что все-таки «крот» не Северова, тогда кто?

– Не знаю. Сам сутки напролет голову ломаю.

– А я не просто ломаю, я каждого из ребят по нескольку раз на дню вижу. Что называется, глаза в глаза. Смеемся, ругаемся, выпиваем вместе. А как подумаю, что кто-то из них на самом деле… Э-эх! Короче, с души воротит.

– Есть такое дело, – подтвердил Павел Андреевич и поспешил сменить тему. – Ладно, что там у нас еще по текучке робытся? Бабу эту, которая любовница Литвы, когда принимаете?

– Завтра с утреца. Тут на днях парни снова к ней ездили-навещали в целях закрепления знакомства.

– Небось Тарас в первых рядах? – усмехнулся Жмых.

– Естественно. Куды там без нашего дон-хуана?

– И каковы первые впечатления?

– В один голос уверяют, что стерва конченая. Хотя и не без интеллекта.

– Это как?

– Ну, вроде не совсем блондинка. Хотя почему вроде? Брюнетка и есть. Она парням, кстати, с ходу выкатила перечень требований, обязательных к условиям ее содержания.

– Даже так? Забавно.