Гоблины. Жребий брошен

В отличие от своей матери Ольга была человеком неверующим. Она никогда не понимала, зачем та, несмотря на плохое самочувствие, регулярно отправлялась на другой конец города и выстаивала долгие службы. Порой они даже скандалили по этому поводу. Сама Прилепина была в церкви лишь однажды, когда по настоянию матери они крестили Дениску. Это происходило зимой, в недавно восстановленном храме, который еще хранил в себе следы былого запустения. Внутри было неуютно и прохладно, и Ольга, помнится, более всего опасалась того, что двухмесячный сын простудится и заболеет. Однако Дениска мужественно перенес обряд, только захлопал глазами, когда после трехкратного погружения в купель священник надел на него крестик. Наблюдая за тем, как сына с головой опускают в купель, Ольга тихонько ойкнула и крепко вцепилась в руку Володи. Давно это было. Тогда еще у нее был муж. (Впрочем, сугубо теоретически, он имеется и сейчас…) Привыкшая доверять одному только разуму, Прилепина чуралась всего, что относилось к области мистики. Но потом, когда всё в её жизни медленно, но верно пошло наперекосяк, Ольга, заметавшись в поисках выхода, к удивлению своему, начала задумываться о вопросах веры. Была она женщиной образованной, начитанной, а потому из лучших образчиков классическом литературы помнила, что вера вроде как должна давать силы и спасать от жизненных невзгод. Но духовность — это в первую очередь ответственность, к которой Ольга, в силу своего чумового характера и чумового же образа жизни, была абсолютно не готова. Да и служба в милиции по самой природе своей, мягко говоря, не оставляла места для духовной жизни

И тем не менее, укладываясь, Ольга на всякий случай снова повторила вполголоса свою немудреную молитву. «Лишний раз не помешает», — подумала она, засыпая. Хотя на самом деле в данный момент она в гораздо большей степени рассчитывала на профессионализм своих новых коллег и на ту версию-ниточку, которую несколько часов назад им с Андреем вручила соседка Демичевой…

Санкт-Петербург,

25 июня 2009 года,

четверг,8:48

…Еще не было и девяти утра, а в узких коридорах собеса Центрального района уже и не протолкнуться. Похоже, очередь сюда народ занимал едва ли не с ночи. Странное дело: вроде как общеизвестно, что посещать подобного рода учреждения в большинстве случаев бесполезно, поскольку за бесплатно получить что-либо кроме слез и унижения в нашей стране всегда было довольно проблематично. Особенно теперь, когда она (страна) взяла курс на построение социального государства. Вот уже даже и сам Президент в своем программной статье «Россия, вперед!» недвусмысленно заявил, что «государство — это не собес, раздающий деньги по потребности». Так, казалось бы, и чего сюда ходить, пороги обивать? Ан нет — и ходят, как на работу, и пороги обивают. При этом еще и злятся, скандалят, хамят, толкаются.

Вот и Мешка с Ольгой, по ходу, обматерили за милую душу, распознав в них по горячке и запаре неких блатных, норовящих проскользнуть в кабинет к мифологически-всесильной Инне Павловне без очереди. Э-эх, не случайно все-таки имеет хождение версия о том, что слова «собес» и «собака» являются однокоренными. Собачатся в этих сводах — любо-дорого!

Начальница собесовского отдела кадров Инна Павловна Гольдаева оказалась прекрасно сохранившейся дамой с высокой прической и в строгом деловом костюме. Эдакая дама треф неопределенных лет. Визиту представителей правоохранительных органов она ничуть не удивилась, из чего Ольга сделала вывод, что милиция в этих стенах — нередкий гость. Что само по себе вполне понятно — там где крутятся бюджетные деньги, всегда найдется место подвигу. Здесь — подвигу криминальному.

— …Конечно, помню. Это действительно Люда Скворцова, — качнула своим «вавилоном» Гольдаева, возвращая Андрею снимки. — Она работала у нас вплоть до первых чисел марта. А потом вдруг неожиданно собралась, написала заявление по собственному. Каких-то особых причин не называла. Просто решила уволиться — и всё.

— Раз работала, значит паспортные данные, адресочек имеются? — ухватился Мешок.

— Естественно. Паспортные данные я вам сейчас выведу, — Инна Павловна принялась щелкать «мышкой», роясь в раскиданных по рабочему столу монитора кадровых папках. — Но вот адрес вас вряд ли устроит. Дело в том, что мы сами ее разыскивали, но выяснилось, что в этом адресе она давно не живет.

— А в связи с чем ее разыскивали?

— Видите ли, при увольнении Скворцова не сдала своё удостоверение социального работника. По нашим меркам, это достаточно серьезное нарушение. Но… — на столе заурчал принтер, выплевывая листок с персональными данными Скворцовой, который кадровичка протянула Андрею. — Вот, здесь всё, что у нас на неё было… Да, так о чем я сейчас говорила?

— Про серьезное нарушение, — напомнила Ольга.

— Ах да! Действительно. Но не обращаться же было с этим в милицию?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Мешок, внимательно изучая распечатку. — То есть с тех самых пор вы Скворцову больше не видели?