Год 2077-й

Сейчас в гарнизоне было двадцать семь человек, только команды парусников — двенадцать власовцев и пятнадцать бандеровцев. Все прибывшие на парусниках разведчики — три разведгруппы численностью от десяти до пятнадцати человек — были на заданиях в так называемом «Содружестве». Командиры групп регулярно докладывали по ЗАС-связи на радиоузел «Генерала Власова» о ходе деятельности своих подразделений, передавали разведсведения, а узел уже отправлял доклады дальше в Новый Город. Маленький гарнизон в Ладожской был постоянно занят делом, никто не бездельничал. Все, от офицера до рядового, за исключением командиров кораблей, радистов и поваров, несли караульную службу и ходили в патрули. Кроме того, раз в несколько дней в «Содружество» отправлялись группы с продовольствием.

До прихода «Бандеры», гарнизон состоял из одной команды «Власова», и командовал им командир крейсера рейхсмайор Боян, но теперь, когда парусников стало два, и в гарнизоне появилось два рейхсмайора, потребовалось как-то распределить роли. И в Штабе ВС НСР распределили: назначили Бояна начальником гарнизона, а Велемудра — его заместителем.

С Бояном у Велемудра отношения были не сказать, чтобы дружеские, но и прямых конфронтаций между ними не было. Боян был моложе Велемудра на пять лет, звание рейхсмайора и третью молнию на череп он получил уже после назначения на должность командира крейсера. Велемудр считал это назначение несправедливостью по отношению к нему — заслуженному солдату Рейха, бывшему с Колояром с первых дней существования Вооруженных Сил Нового Славянского Рейха. Велемудр считал, что это он должен был стать командиром «Власова». Но полковник Колояр — а значит и сам Фюрер — решил иначе. Потом, когда начали строить «Сварог», Велемудр таил надежду, что уж этот корабль точно отдадут ему, но самый быстрый, самый маневренный и проходимый, самый надежный парусник Рейха вручили какому-то Яросвету — лейтенанту, которому перед назначением присвоили звание капитана, а Велемудр снова остался на своем товарном вагоне.

«Степан Бандера» стоял на самой улице Белой, перегородив дорогу к мосту, а «Генерал Власов» — на пустыре возле руин дома культуры. Дома вокруг имели вид ненамного лучший, чем у ДК и культурного заведения с залом. Крыши просели, окна выбиты, дворы заросли лесом. Человек покинул станицу, замерз, умер, съел сам себя, и на место человека пришла нелюдь. Когда «Власов» только прибыл в Ладожскую, разведчики прочесали станицу и перебили пару десятков дикарей, в ней обитавших. Теперь здесь не было никого. Рейхсмайор подул на чай и сделал еще глоток. Посмотрел на «Власова».

Выкрашенный с темно-зеленый цвет трехмачтовый парусник «Генерал Власов» был собран на основе пассажирского плацкартного вагона. Крейсер стоял на шести разнесенных в стороны четырехколесных самолетных шасси, поднимавших его над землей на полтора метра (двигаясь по дорогам и улицам, «Власов» обычно занимал проезжую часть почти полностью). Ощерившийся во все стороны пулеметными стволами, «Власов», бывший фактически половиной «Адольфа Гитлера», состоявшего из двух сцепленных вместе таких же вагонов, выглядел весьма внушительно. Куда внушительнее «Степана Бандеры». Впечатление усиливали торчавшие из оборудованных в окнах вагона бойниц пулеметы ПКБ, по три на сторону, и закрепленный на носу крейсера пулемет конструкции Никитина, Соколова и Волкова «Утёс» калибра 12,7 миллиметров. Велемудр отвел глаза от корабля, которым мечтал командовать и командиру которого завидовал. Посмотрел снова вдаль, на восход. Теплые солнечные лучи приятно грели лицо рейхсмайора, воздух был свеж, небо — чистое. Ни тучки. Тишина.

Внезапно на «Власове» открылась задняя дверь, и наружу выскочил ефрейтор Яроврат, связист с «Бандеры», откомандированный на радиоузел крейсера. Увидев Велемудра, боец припустил бегом к родному кораблю.

— Что случилось, боец? — спросил его рейхсмайор, когда тот подбежал.

— Там это… на Новый Город напали… — сбивчиво зачастил ефрейтор, забыв про форму доклада. — Арсенал взорван… склады, зернохранилища, фермы… «Адольф Гитлер» сгорел… в лагере унтеры взбунтовались… часть разбежалась, другие перебили охрану, захватили оружие… на западе идут бои…

— Что с Фюрером? — Велемудр вскочил со стула, отбросив кружку в сторону.

Кружка покатилась по палубе.

— Фюрер жив, господин рейхсмайор! — ефрейтор наконец взял себя в руки и встал смирно, задрав лицо на командира корабля.

— Бояну доложили?

— Господина рейхсмайора пошли будить.

— На узле связи люди есть?

— Есть, господин рейхсмайор.

— Тогда давай наших поднимай, кто в отдыхающей…

Рейхсмайор не договорил. В небе послышался свист, сначала тихий, низкий, потом свист усилился, стал выше, пронзительнее и купол церкви, до которой от «Бандеры» было около тридцати метров, взорвался. Стоявшего на крыше-палубе рейхсмайора что-то чиркнуло по шее. Рейхсмайор инстинктивно прижал к шее ладонь, из-под которой обильно толчками полилась алая в свете восходящего солнца кровь.