Год 2077-й

Витёк — парень хоть куда, молодой удачливый искатель, а после столкновения с фашистами под Краснодаром ещё и герой. Без дураков герой. Отличился Витя в бою знатно. В разгар боя забрался в кабину фашистского парусного трамвая, на подходе собственноручно завалив, как потом выяснилось, штурмана парусника — матерого вояку по имени Ведагор, в кабине завалил ещё одного, сержанта, после чего закидал гранатами сидевших внутри в защищенных броней огневых точках фашистов. Десять человек — в решето! В мясо! В трамвае кровищи было ведра три. Как на бойне. Сейчас, когда слава о подвиге Витькá распространилась по Содружеству, на него было обращено внимание множества девок в хуторах и посёлках. И не только девок… Были в Содружестве и вдовы, и просто одинокие бабёнки, к каким незазорно заглянуть вечером на огонёк одинокому искателю. Но ни девки отборные, ни бабы сочные и ласковые не интересовали Витю, а только одна эта Женька — крепкотелая, фигуристая, с большими карими глазищами и бюстом таким, что парням загляденье, а девкам — зависть. Женьке Витёк тоже явно нравился, хоть она и старалась этого внешне не показывать. Но и парня не отталкивала, не сторонилась. Смущалась только заметно. Девка ведь молодая — пятнадцать лет всего. Впрочем, времена теперь такие, что пятнадцать-шестнадцать лет — самый возраст для замужества. Бывало, и в четырнадцать замуж девок отдавали. И ничего, жили с мужьями, детей рожали, хозяйство вели. Почёт им и уважение, таким девкам.

В общем, ездил Кувалда каждый вечер до шахты с Витьком на «игрушечной» дрезине. Там интересовался у Михалыча успехами, смотрел, что да как, а потом ехали они все вместе назад на трёх дрезинах. Причём последние три дня Женька садилась на дрезину к Кувалде и Витьку, на первое сиденье, Витёк — за ней, позади — Кувалда, и летели они с ветерком по тоннелю, как на аттракционе, на каких и до Войны не всякому кататься приходилось, с визгом и хохотом, налегая вдвоем на рычаги дрезины, все восемь километров.

К четвёртой шахте наполненный светом мощного светодиодного фонаря тоннель вел по плавной дуге, не сворачивая резко, как к первым трем. Тоннель стал заметно шире и просторнее, если так можно сказать о норе сечением в полтора метра, по той причине, что кабелей стало в четыре раза меньше. Теперь кабели тянулись только слева, а справа и над головой была гладкая каменная труба. Гудели колёса дрезины, постукивая на стыках рельсов, бежали навстречу чёрные деревянные шпалы, вырезанные полукругом, под сечение тоннеля, пропахший креозотом застоявшийся воздух приятно овевал лица искателей.

Конец тоннеля стал виден метров за сорок. Рельсы выныривали в залитую светом камеру перед шахтой и обрывались. Слева и справа от рельсов в камере, прямо на бетонном полу, стояли две дрезины без прицепов, уже развернутые в обратную сторону. В камере было людно: прямо посреди камеры на полу, в окружении разных приборов, деталей электроники, светящихся мониторов и всевозможных инструментов стояли частично разобранные остроносые метровые конусы боевых блоков ракеты, с которыми деловито возились помощники Михалыча. Блоки стояли там уже третий день. Михалыч сидел чуть в стороне на стуле с большой железной кружкой и что-то говорил помощникам. Лупы очков его заметно бликовали. Женька сидела с ноутбуком в кресле одной из дрезин, той, которая справа, и морщась посматривала в тоннель. Витёк выключил фонарь и сбавил скорость.

Когда до конца тоннеля оставалось двадцать метров, дрезина шла уже со скоростью пешехода, а в камеру вкатилась и того медленнее. Скрипнув тормозами, дрезина замерла на месте, точно между двумя другими. Витёк, сидевший впереди, оказался рядом с Женькой, сидевшей на заднем сиденье снятой с рельсов дрезины.

— Привет, Женя! — сказал парень, улыбнувшись.

— Привет, Витя! — с улыбкой ответила ему девушка и, посмотрев на сидевшего в кресле за спиной у Витькá Кувалду, произнесла немного смущенно: — Здравствуйте, дядь Вань!

— Здравствуй-здравствуй, Женюша! — пробасил Кувалда, вставая с дрезины.

Витёк тоже поднялся. Они перездоровались за руку с Михалычем и его помощниками, после чего помощники ввернулись каждый к своему делу, а Витёк вернулся к дрезине и уселся на прежнее место, рядом с девушкой. Кувалда осторожно прошёлся по камере, стараясь ни на что не наступить и ничего не задеть.

— Ну, как успехи, Борис Михалыч? — спросил Кувалда старого хакера.

— Вон они, наши успехи… — Старик кивнул в угол камеры, где на полу лежали две металлические сферы размером с приличный арбуз.

— Это… они? — Кувалда шагнул к сферам, рассматривая их.

— Они-они, — ответил ему Михалыч. — Они самые. Три сотни килотонн каждое изделие. Завтра другие четыре достанем.

— Они это… не того? Не фонят в смысле?

— Не-ет! — Махнул рукой старик. — Всё в пределах нормы. Вон счётчик на шкафу висит… — Он кивнул в сторону металлического шкафа, к которому тянулся один из кабелей из тоннеля. На дверце шкафа висел на ремне счётчик Гейгера.

Подойдя к сферам, Кувалда стал их рассматривать.