Год 2077-й

Была половина десятого вечера. Молотов сидел с товарищами у костерка на заднем дворе добротного кирпичного дома на окраине Прикубанского, в котором отряд остановился на ночёвку. Эта часть двора была когда-то выложена тротуарной плиткой, и потому не заросла деревьями, как сад, что начинался в пяти метрах от дома. За прошедшие после Войны годы плитку покрыл слой пыли и перегнившей листвы, на котором проросла мурава и даже несколько деревьев, но площадка оставалась относительно свободной. К площадке примыкала крытая жестяной крышей кирпичная беседка с мангалом, которую искатели приспособили под полевую кухню, а вокруг беседки стоял сад — сплошная чащоба из груш, яблонь и слив, оплетённая одичалым виноградом и местами ежевикой.

Ответственным за караул на эту ночь Молотов назначил Цезаря. Составили список дежурств, определили фишки на крышах соседних домов, назначили ответственных по лагерю, кашеваров — в общем, всё как обычно по распорядку. Только вечер этот отличался от трёх предыдущих, когда искатели купались то в море, то в речках, травили у костра байки и анекдоты, тихо пели песни. В этот вечер не было шуток и песен.

Армена похоронили в Армавире, возле алтаря армянской церкви, что стоит недалеко от единственного моста через Кубань. Относительно способа погребения мнения разделились. Часть товарищей сочли лучшим вывезти тело в лес и похоронить там; другие предлагали предать тело водам Кубани. И первые и вторые опасались, что местные выродки раскопают и съедят труп. Однако Армен был религиозным (не какой-то конкретной христианской конфессии — таковых нет уже полста лет; просто имел при себе карманную Библию и иногда её читал, никому при этом не «проповедуя»), потому в итоге и порешили, что он бы одобрил быть погребенным на церковной земле. Да и церковь армянская. А от трупоедов могилу заминировали.

За Че теперь приглядывал Айболит — пятидесятидвухлетний искатель из Вольного, которого на родном хуторе все, кроме искателей, звали исключительно Леонардом Арнольдовичем. В сводном молотовском отряде Айболит был постоянным членом — рядовым бойцом и по совместительству штатным доктором. После осмотра и перевязки, Айболит сказал, что ранение «хорошее», и что рука Че восстановится. Но это будет месяца через полтора-два, а пока Че — не боец. Хорошо хоть ехать сам сможет, — если налегке, порулит одной левой.

В группу к Длинному, вместо выбывших по смерти и ранению, Молотов назначил махновца Серьгу и сталинца Женькá по прозвищу Таракан. Сейчас эти двое сидели рядом. Серьга задумчиво курил трубку, а Таракан прихлёбывал горячий травяной чай из эмалированной кружки.

Из-за угла дома появился Айболит. Рукава его кителя были закатаны повыше локтей, руки стерильно чистые, о чём свидетельствовал исходивший от него запах спирта и какой-то медицинской химии. Вид Айболит имел заметно уставший, но ни разу не мрачный, что Молотов сразу подметил и чему порадовался. Айболит молча прошёл мимо сидевших вокруг костра на табуретах и каких-то ящиках искателей к беседке, обдав их усилившимся аптечным духом. Там взял с небольшого дубового стола свободную кружку, плеснул в неё чаю из зава́рника, долил кипятку из стоявшего на углях в мангале большого на полведра чайника, после чего прошёл к костру и уселся на свободное место на лавке напротив Молотова. Поставил кружку на землю перед собой, достал кисет с табаком и бумагу.

Молотов достал из карманов папиросную машинку и красную упаковку папиросной бумаги «Zig-Zag»:

— Держи, товарищ Айболит! — Он передал всё это через сидевших справа искателей.

— Благодарствую, командир! — сказал Айболит.

Вложив в устройство желтоватый листок, Айболит насыпал сверху табак и принялся производить самокрутку.

— Как там Чебурашка? — спросил Молотов.

— Спит, — ответил Айболит, закончив изготавливать самокрутку, но пока не прикуривая. — Принял сто граммов самогону, покурил анаши и уснул. — Сказав это, доктор осторожно отпил чаю из горячей кружки.

По настоянию Айболита, Че положили на веранде дома, отдельно от всех, чтобы его лишний раз не беспокоили. Свой спальник доктор кинул там же, рядом, а товарищам наказал обходить веранду стороной и вообще не шуметь поблизости.

— А он точно педали крутить завтра сможет? — спросил Айболита Длинный.

Айболит пожал плечами:

— Если потихоньку, то сможет. Но лучше бы ему полежать пару дней…

— Нельзя, — отрезал Молотов. — Никак нельзя.

— Если что, ко мне за спину пусть садится, — сказал Стас, сидевший рядом с Длинным.

— А давайте Чебурашку ко мне на тележку посадим! — предложил Пельмень. — Пускай бомбу обнимает.

Велосипеды пятерых искателей из основной группы имели фаркопы и тащили велоприцепы с провизией и боеприпасами. Пельменю выпал жребий тащить прицеп с термоядерным фугасом и сопутствующим оборудованием (аккумулятором, радиовзрывателем, таймером и проводами) — килограммов под пятьдесят весу, при этом места груз занимал не так чтобы много. Субтильный Чебурашка вполне мог уместиться.

— А что? Мишка дело говорит! — заметил Серьга.

— Хм… Да, дело, — поддержал его Хохол.