Год 2077-й

До автоматчика было метров тридцать. Длинный даже рассмотрел сквозь кусты место, где тот сидел — второй этаж, правое окно в торце здания. Но их с Че ублюдок не видел. Немного пострелял вслепую по кустам и перестал. «Патронов мало. Экономит», — отметил Длинный.

— Рука… блядь… — прошипел Че. — Кость кажется целая, но хлещет… Накинь жгут, Лёха.

— Потерпи чуток, брат Чебурашка, потерпи… — Длинный подналёг, покрепче ухватившись за здоровую левую руку товарища, которой тот обнял его за шею.

Затащив Че в распахнутую калитку первого попавшегося двора, Длинный усадил его у железных ворот. Достал из разгрузки жгут, аптечку и ППИ-1. Закатал выше локтя рукав, осмотрел рану: пуля прошила мягкие ткани предплечья, прорвав какие-то мелкие сосуды, из которых теперь и кровило, но кости были целы, и артерия не задета.

— Всё в порядке, Коля! Не ссы! Это тебя «пятерка» поцарапала… жить будешь.

Длинный быстро обработал рану чистым медицинским спиртом (на медицинском складе Объекта его нашлось много), вскрыл перевязочный пакет и перевязал товарища.

— Ответь Молоту, Лёха, — сказал тогда Че, морщась от боли.

Только сейчас Длинный сообразил, что уже с полминуты из рации раздается голос командира:

— Длинный Молоту… Длинный, ответь Молоту… Длинный, упырь тебя задери!

— На связи, — ответил Длинный.

— Доложи обстановку.

— Попал под огонь противника. Предположительно, выродки. Не лысые. Перекрёсток Менделя и Оби́женок.

— Потери?

— Ара — двухсотый. Че — трёхсотый, средней тяжести.

— Я Хохол. Вижу пидорасов на мосту, — вклинился в разговор командир правого охранения. — Иду убивать чертей.

— Давай, — ответил ему Молотов. — Только береги людей. Если что, просто прижми и жди нас.

— Командир Медведю.

— Слушаю, Медведь.

— Я на подходе. Иду дворами по Менделю. До контакта пятьсот метров. Если черти побегут, я их положу. Хохол, слышал?

— Хохол слышал.

— Смотри, уйдут за эстакаду в мою сторону, по мне не стреляй, и сам не высовывайся. Как понял?

— Понял тебя, Медведь.

— Молот Цезарю.

— Говори, Цезарь.

— Я на Обиженке, в районе Майкопской.

— Цезарь, блядь, не болтай лишнего! — одёрнул командира тыловой группы Молотов.

— Командир, поебать. Уже шумим… Короче, если побегут на меня, не суйтесь под мой огонь. Мужики, всё слышали?

— Хохол принял. — Медведь принял, — ответили группники.

— Длинный принял, — сказал в рацию Длинный.

— Длинному закрепиться и не высовываться, — приказал Молотов. — По возможности поддерживать огнём Медведя и Хохла. По запросу обозначить себя.

— Принял, — ответил Длинный. Он подхватил с земли лежавший рядом АЕК-973 и выглянул из-за кирпичного столба, на котором с одной стороны висела проржавевшая ворóтина, а с другой — такая же ржавая калитка. — Пойдём в дом! — сказал он, обернувшись к Че. — Там нас труднее достать будет.

В этот момент со стороны железной дороги послышались частые короткие автоматные очереди. Это Хохол с ребятами взялся за эстакадных стрелков. А через пару секунд где-то в помещении глухо взорвалась первая граната…

Там же, минутой ранее

Пройдя через выгоревшую квартиру на первом этаже в прошлом жилого дома, Железный вышел через подъезд в тенистый от разросшихся крон деревьев внутренний двор, образуемый стоявшими квадратом домами. Двор зарос так, что неба видно не было, и среди дня во дворе стояли вечерние сумерки.

Двигаясь по бетонной отмостке вдоль дома, Железный дошёл до угла. Осмотрелся и быстро обнаружил местоположение автоматчика: угловая квартира на втором этаже красного кирпичного дома, что стоял вдоль улицы памяти «жертв» Советской Власти.

«Вот вы где, выродки ебучие…» — произнёс Железный беззвучно, одними губами, заметив шевеление в смотревшем на двор окне квартиры.

Расстояние было метров пятнадцать. Окно без стекла — тем, кто внутри, всё хорошо слышно. Если выродок с «Калашом» выглянет в окно, то всё, пиши пропало… положит Железного на таком расстоянии. Но Железный уже решил, что будет делать.

Аккуратно он поставил у стены дома свой новенький АЕК — такой же, как и у всех в отряде, 973-й, сделанный под патрон 7,62 мм — и достал из кармашков разгрузки две РГО. Указательными пальцами выдернул сначала одно кольцо, потом другое… В этот момент за домом началась стрельба. Стреляли знакомые автоматы, чётко, короткими — по два-три патрона — очередями. «Хохли́на, друг дорогой!» — обрадовался Железный. — «Вовремя ты подошёл!» Он улыбнулся и, пригнувшись, побежал прямо на угол дома напротив.

В окне кто-то дёрнулся, что-то крикнул, звякнули карабины на ремне автомата. Но Железный словно ничего не слышал. Подбежав к углу здания на расстояние примерно четырех метров, он одну за другой закинул обе гранаты в крайнее от угла окно второго этажа. Пока перекладывал вторую РГО из левой руки в освободившуюся правую, первая граната уже взорвалась — сработал ударно-дистанционный запал. Хлопнуло несильно. Крики боли заглушил второй хлопок. После второй гранаты крики сменились стонами.