Год беспощадного солнца

К полуночи Литвак уложил свою бороду на тарелку с остатками буженины и захрапел.

Ухватив его за ноги, Мышкин поволок Литвака по кафельному полу, точно мешок с картошкой, в морг, бросил в угол у двери знаменитый рваный матрас и небрежно свалил на него Литвака.

Неожиданно раздались три мощных удара в железную дверь. Мышкин глянул на часы – половина первого.

– Что за черт в такое время! Ждешь кого, Толя?

– Как и ты.

– Тогда кто может быть?

– Татарин, – ухмыльнулся Клюкин. – Или незваный гость, что еще хуже.

– Неправильный ответ! – огорченно сказал Мышкин. – Слышал про специальную резолюцию Совета Безопасности ООН? Недавно приняли по требованию татарских националистов. Теперь никто не имеет права говорить: «Незваный гость хуже татарина». Иначе попадешь под международный трибунал в Гааге. Прямо в лапы Карлы дель Понте.

– А как теперь надо?

– Теперь надо: «Незваный гость лучше татарина!» Открой.

– Кто? – крикнул Клюкин через дверь.

– Гость, – ответил хриплый бас. – Богатый и интересный.

Клюкин растерянно обернулся к Мышкину:

– Ну, что я сказал? Татарин.

– Открывай, – приказал Мышкин.

Проскрипела стальная дверь, два санитара внесли покойника.

– Вы что, мужики? – возмутился Клюкин. – Совсем умом тронулись? До утра не могли подождать?

– Не могли, – виновато признался старший.

– А если у нас закрыто? Мы случайно задержались. Уже в семь вечера здесь никого. Куда бы дел гостя?

– Назад. А ведь жарко. Держать его в реанимации с живыми? Он же к утру раздуется, как барабан. Там тридцать пять градусов.

Подошел Мышкин.

– Давно зачехлился? [21] – спросил он.

– Часа четыре назад. Уже пованивать начал.

– Ну и громила! – заявил Клюкин, стащив простыню с покойника.

– Замучились, – пожаловался второй санитар. – Живым был куда легче.

Стандартные носилки были мертвецу тесны – ноги свешивались через край. Громадного роста темнокожий мужик лет сорока, чернобородый. На голове – лиловая, плотно увязанная шелковая чалма.

– Индус, что ли? – спросил Клюкин.

– Да вроде того.

– Сикх, – авторитетно заявил Мышкин. – Это сикх. Они даже спят, не снимая чалмы.

– На тот свет тоже в ней отправился, – добавил Клюкин.

– Точно, – подтвердил старший. – Куда его?

– В морг – куда еще? В холодильнике шестая секция свободна. Только не споткнитесь: там, на полу около двери еще один покойник.

– На полу? – удивился санитар. – Ты ж вроде сказал, что места свободные в холодильнике есть.

– Не захотел он в холодильник, – пожаловался Клюкин. – Простыть боится.

Санитар обалдело уставился на Клюкина, но потом увидел на столе реторту со спиртом, ухмыльнулся и понимающе кивнул.

– Выпить ему не предлагали? – спросил он.

– Ему и не надо предлагать, – ответил Клюкин. – Сам хватает, только успевай наливать.

Он повел санитаров в морг, а Мышкин открыл эпикриз.

Сахиб Ромеш Чандра, 48 лет, доктор биологических наук. Коллега, можно сказать… У коллеги опухоль головного мозга, похоже, сожрала все турецкое седло. Назначения: полный курс цитоплазмида – капельница каждые шесть часов. Дополнительно – лучевая терапия. На шее – совсем свежий след шприца, даже лимфа выступила. Значит, тяжелый случай, коль экстренное вливание даже сикху не помогло.

«Что так не повезло тебе, доктор Чандра? – подумал Мышкин. – Ведь в твоих индийских краях, как и в Африке, канцер – редкая штука. Вы больше успеваете по части холеры, чумы и вирусного гепатита… Родился в городе Бхилаи, штат Калькутта… А это что? «Гражданин Соединенного королевства Великобритания»! Так ты, выходит, англичанин? Да, ваших в Англии нынче много. Правильно: пограбили колонизаторы Индию – время платить по счетам. Теперь вы их».

– Бог правду видит, – пробормотал Мышкин. – Жаль – не скоро скажет.

Дошел до описания причины смерти и покачал головой: внезапная остановка сердца. А вот опять метка «индекс-м». Пациент из отделения Крачкова. «Завтра же спрошу Крачка, что за индекс. Почему не знаю, как чеховский городовой? Дай-ка я его вскрою. Сейчас. А то вдруг еще…» И тут он наткнулся на это «вдруг» – запрет на вскрытие.