Год бродячей собаки

Небольшое помещение спрятавшейся в глубине трибун распивочной встретило их гулом множества голосов. Выпивал народ, по большей части, с горя, однако были здесь и баловни Фортуны, сумевшие вырвать из ее цепких рук свой куш. Все столики были, естественно, заняты, и пристроиться удалось лишь на широком подоконнике, что тоже можно было считать удачей. Однако, стоило Серпине начать разливать водку по пластиковым стаканам, как из глубины помещения к ним направился какой-то бродяга. Приблизившись шаркающей походкой, он остановился напротив и, как-то криво и неуверенно улыбаясь, попросил:

— Мужики, налейте инвалиду труда на радостях! Я вам хорошего в жизни пожелаю. У меня рука легкая, глаз светлый: как все скажу, так и сбудется.

— Ну вот, еще одна Кассандра на нашу голову! — недовольно пробормотал Серпина, в то время как черный кардинал с большим вниманием слушал и рассматривал стоявший перед ними осколок общества. Все в этом несчастном создании было ординарно: и круглое одутловатое лицо с маленьким ртом, и поросшим седой щетиной подбородком, и зачесанные на лоб короткие пегие волосы, — лишь в желтоватых с прищуром глазах, на дне их, угольками тлел живой огонек. Было в них что-то волчье, что-то от загнанного жизнью за флажки сильного самца, жить которому оставалось до первого выстрела, но… но и гордость, и даже надменность читались во взгляде бродяги.

Черный кардинал достал пачку дорогих сигарет, протянул ее оборванцу:

— Куришь?

Тот взял одну, прикурил от поднесенной зажигалки.

— Налейте ему, Серпина! — приказал Нергаль. — В России принято пить на троих, так не будем нарушать традицию.

Бродяга молча курил, как если бы воспринимал все происходившее как должное. К удивлению Серпины, начальник службы тайных операций сам поднес ему стаканчик, напутствовал:

— Выпей, забудься!

Водка была плохая, отдавала сивухой. Тайный советник поморщился. Оборванец пил маленькими глоточками, закинув голову и прикрыв от удовольствия глаза, как смакуют первоклассное марочное вино. Промокнул мокрый рот рукавом.

— Спасибо, мужики! Говорите, что вам пожелать?..

— Расскажи лучше о себе! — перебил его черный кардинал. — Как тебя зовут?

— Здесь, на бегах, Помпеем.

— Помпеем?.. — брови Серпины полезли на лоб.

— Почему Помпеем?

— Долго рассказывать… Когда лет тридцать назад я первый раз появился на ипподроме, один мудрый старик сказал: «Уноси, парень, ноги, не заметишь, как засосет!» Но я тогда был молод и глуп — дай, думаю, сыграю. С тех пор прихожу сюда каждый беговой день и каждый раз даю себе слово, что день это последний! Вот приятели — такие же бухарики, как я сам, — и прозвали последним днем Помпеи, ну а для краткости просто Помпеем.

Тайный советник недоверчиво посмотрел на Нергаля, в его глазах стоял вопрос. Черный кардинал кивнул: он самый!

— У меня такое чувство, что я не такой, как все… — продолжал бродяга, по-хозяйски беря с подоконника бутылку и наполняя до краев стаканчик.

— Гордыня — великий грех! — заметил Нергаль с усмешкой.

… — мне каждую ночь снится один и тот же сон, — продолжал Помпей, не обращая внимания на замечание. — Будто стою я на какой-то площади — ее я вижу смутно, — а передо мной удивительной красоты мраморная лестница, ведущая к золотым воротам храма. И вроде не врата это, а украшенная искусной резьбой арка, за которой начинается огромное, бесконечное небо. И так мне остро хочется жить, и так легко и радостно дышится!..

Помпей лихо опрокинул стаканчик, утер небритые щеки и подбородок ладонью.

— Только вот под утро, — бродяга скривился, лицо его стало скорбным, — когда проснешься с бодуна, такое одолевает чувство, точно не то я что-то сделал, и от этого жизнь моя пошла наперекосяк. И, хуже того, вдруг ниоткуда приходит тоска, и так становится жалко себя и всех людей, ну просто волком вой!.. Эх, мужики, — вздохнул он, — мне бы хоть разок открыть глаза с чувством пережитой радости, с чувством, что прощен, я бы — гадом буду! — бросил бы пить!

— Эй, Помпеич, где ты там? — позвал кто-то из зала. — Забери пустую бутылку!

— А что делать, — развел руками бродяга, — как-то надо жить! Я это, мужики, я еще пару глоточков, ладно?..

Суетно оглядываясь, Помпей сделал несколько больших, жадных глотков из бутылки и исчез в окружавшей подоконник пьющей и гомонящей толпе.

— Неужели тот самый Гней Помпей?.. — с недоумением протянул Серпина, глядя вслед оборванцу.

— Тот самый! — заверил его черный кардинал. — Живая иллюстрация расхожей банальности, что за все в жизни приходится платить. Вот, опустился до России!..

— Извините, экселенц, я не вполне понимаю почему «опустился»? Мне казалось, вы придерживаетесь несколько другого мнения об этом народе.

Нергаль взял бутылку с остатками водки, повертев ее в руках, брезгливо отставил в дальний угол подоконника.