Год черной собаки

— Проще простого, — вмешался Мартин. — В эту войну я плавал вместе с моим хозяином Эдуардом Бартлетом, бывшим шефом Фрэнка, на торпедном катере. Был матросом. Тоже интересовался жизнеописанием многих флотоводцев, в том числе и Нельсона. Могу ответить вам, Миша, почему Эмма отвергла молодого и здорового и снизошла до постаревшего и увечного.

— Почему же?

— Она была очень расчетливой женщиной. Это отмечали даже ее доброжелатели. Вспомните ее замужество. Сэр Гамильтон был старше своей юной супруги почти на сорок лет, но богат и знатен. При первой встрече с Эммой Горацио — всего лишь малоизвестный капитан, а спустя пять лет калека, но прославленный адмирал. Вот и ответ.

— Умница, Мартин, логично, — с одобрением произнес Эдерс и обратился к Уварову: — А почему вы, Миша, не стали моряком?

— Плохое зрение. Это наследственное, очевидно, мама тоже еще девочкой носила очки. Тогда не только во флот, но и вообще в армию при таком зрении дорога была закрыта. Пришлось менять мечту, наступить на горло собственной песне.

— И не жалеете?

— Сначала очень переживал. Потом успокоился, а теперь, после того, что совершилось на моих глазах, понял: наука — мое истинное призвание, и я бы мог стать неплохим ученым.

— Вы уже ученый, и, по-моему, хороший, — сказал Грег. — Не скромничайте, Миша. Да и все у вас впереди, вы еще так молоды.

— У меня все позади, — упрямо возразил Уваров. — Я сам перечеркнул судьбу и справедливо наказан. Люди чаще всего пытаются переложить причину своих бедствий на кого-то другого, видно, так удобнее. Я же признаю: виноват во всем сам.

— Полно, полно. — Грег улыбнулся. — Один мой знакомый говорил: необратима лишь смерть — остальное поправимо. Не забывайте, у вас есть друзья. Не отчаивайтесь, все образуется, я уверен.

— Спасибо, Фрэнк, на добром слове, но смерть нравственная во сто крат страшнее смерти физической.

— Доктор, — Мартин решил увести разговор в иное русло, — как проверить, кроме любования на его мускулы культуриста, стал ли Фрэнк действительно сильнее или это внешний эффект?

— Вопрос, прямо скажем, отнюдь. — Эдерс задумался. — Одевайтесь, Грег, довольно хвастаться бицепсами и прочими атрибутами, пойдемте и что-нибудь попытаемся поднять. Собирайтесь. Сейчас проверим, вдруг это не так и не то, шут его знает.

Когда Грег оделся, они спустились вниз и вышли во двор.

— Вот, например, это, — доктор взял металлический стержень для запора дверей толщиной в два пальца. — Я уверен, никто из нас, даже самый молодой, Уваров, его не согнет. Попытайтесь вы, — он протянул стержень Грегу.

Фрэнк ухватился за концы и, напружинившись, согнул в дугу.

— Вот это да-а-а! — удивился Уваров. — Прямо как наши русские богатыри Поддубный или Заикин.

Грег отбросил стальной прут, отряхнул ладони и направился к стоящему у павильона «лендроверу». Ухватился за задний бампер и без особых усилий, как могло показаться со стороны, приподнял машину. Колеса повисли в воздухе.

— Прекратите! — закричал Эдерс.

Грег осторожно опустил автомобиль и сказал:

— Итак, последний эксперимент из задуманных нами завершен. Теперь пусть каждый готовит свои дела к ликвидации. Оставляем прибор РУ, два комплекта пленки и аккумулятор. Остальное: записи, чертежи, расчеты, аппаратуру для наведения Т-поля — уничтожаем. Нет других мнений или предложений?

Все отрицательно покачали головами.

— Не теряйте времени. Завтра соберемся и окончательно решим, как поступать в дальнейшем. Пойдемте.

В высоком небе, словно в морской шири, отражались желтые пески пустыни. Белесым шаром нестерпимо сияло солнце. Над колеблющимся горизонтом плавал перевернутый вверх ногами далекий мираж. Теперь это были не желтоватые минареты и пальмы, а какой-то огромный и современный город. Отделенные колеблющимся стекловидным маревом, чуть колыхались небоскребы, телевизионные башни, виадуки и мосты.

14. АЛЬТЕРНАТИВА

— Ха! Ха! Ха! — раскатисто и гулко, то ли наяву, то ли во сне донеслось до Грега.

— Ух! Ух! Ух! — отозвалось по всему этажу эхо.

Фрэнк открыл глаза, приподнялся и сел в постели. Стало жутко. По спине пробежал противный холодок.

Сквозь шторы в комнату вползал рассвет. В проеме двери едва различалась фигура человека. Грег тряхнул головой, словно сбрасывая дрему, и, приглядевшись, узнал профессора. На нем была та же цвета хаки рубашка с короткими рукавами и погончиками, шорты и сандалии на босу ногу. Как и в первую встречу, так напугавшую Грега, бронзовое лицо до жути напоминало маску Фантомаса, голос звучал зловеще.

— Ха! Ха! Ха! — снова пророкотал Эдвин и шагнул через порог.

— Профессор! — Грег выскочил из кровати, шлепая ногами по прохладным циновкам, бросился к Эдвину, закричал весело: — Вам снова почти удалось ввести меня в трепет. — Он обнял его и ткнулся носом в пахнущую пустыней, собаками и мылом грудь.

Эдвин улыбнулся, фантомас испарился — появился добродушный фермер с юга из тех, кто разводит на своем ранчо бобы и кукурузу.

— Как вы здесь очутились? — Грег отстранился и заглянул профессору в глаза. — Дверь на запоре, сигнализация включена.