Год дурака

Я попросила остановить не доезжая до офисной стоянки. На этом этапе наши отношения с Роландом не стоило афишировать. Снег растаял, превратившись в серую слякоть.

День прошел как обычно. Диана поздоровалась со мной, однако после и не смотрела в мою сторону. Потом я по привычке направилась к автобусной остановке, но вспомнила, что теперь живу в другом месте, и с острым чувством тоски вернулась к стоянке, где меня ждал Юра. Роланд задерживался на работе.

Он вернулся поздно. Проигнорировав запеченную мною к ужину куриную грудку (белковее не бывает), до половины одиннадцатого читал новости в Сети, затем принял душ. И мы легли спать. Снова! Как будто вчера нам было мало!

Все шло не так.

В офисе курсировал слух, что Ирина развелась со своим итальянским мужем. В прежние времена мы с Дианой ринулись бы рьяно обсуждать это событие, но сейчас нас разделяла полоса отчуждения.

В середине дня мне позвонил Эрик. Я долго смотрела на его имя, высветившееся на дисплее телефона, но так и не ответила. Все равно я не смогла бы выдавить ни слова. После позвонила Аля. Я выключила телефон и включила уже только в квартире Роланда, где мне пришло уведомление о двадцати пропущенных вызовах. Перезванивать я не стала.

В одиннадцать вечера Роланд пожелал мне спокойной ночи, но не сдержал своей страсти и исступленно прижал меня к себе, поднимая на вершину блаженства – в моей больной фантазии. На самом деле мы закутались в одеяла и повернулись друг к другу спинами.

В среду я оставила телефон дома. Я все еще не была готова ответить Эрику, а от Роланда все равно не дождешься милых сообщений вроде: «Скучаю по тебе, насколько это для меня возможно» или «Прости, что я отмороженный сверхзамороченный индивидуум, патологически не способный к установлению близких отношений».

Вечером я решила взять дело в свои руки – не подумайте чего дурного. Гугл всегда был готов поделиться советами, оставленными глупыми людьми, умеющими печатать, глупым людям, умеющим читать. Среди прочего утверждалось, что ничто так не будит в мужчине зверя, как округлые женские ягодицы. А значит, нужно демонстрировать их как можно чаще, отгоняя от себя мысли о целлюлите и моржовом слое жира. «Просто сделайте вид, что вы поднимаете что-то с пола», – советовала неизвестная многоопытная. С этой точки зрения тетя Глаша, выпалывающая в поле сорняки, была верхом эротичности.

Я натянула тугие джинсы и, дождавшись прихода Роланда, обрела острейшее зрение.

– Соринка!

Мой позвоночник громко хрустнул. Роланд поморщился, но не оторвал взгляда от экрана ноутбука.

Я подошла поближе и попробовала снова:

– Нитка!

И снова ничего. Я начинала отчаиваться.

– Крошки! Много-много! – пошла я ва-банк, и на этот раз Роланд отодвинул свой ноутбук и посмотрел на меня.

– Безобразие, – сказал он. – Я рассчитаю уборщицу.

Я испугалась, что подставила человека, и, пытаясь оправдать уборщицу, не спалив при этом себя, оказалась втянута в длинный спор с Роландом. Роланд убеждал меня, что стоит гнать каждого напортачившего, поскольку в будущем он будет только прогрессировать в своей вредоносности. Я считала, что люди способны развиваться и работать над своими ошибками. Мне стало грустно, когда я поняла, что Роланд отстаивает ту точку зрения, согласно которой он неизлечим. Но хотя бы мы немного пообщались.

К следующему вечеру я подготовилась более ответственно, принесла бутылку французского вина и облачилась в шелковый халат с драконом, который купила за триста рублей у бабушки в подземном переходе, о чем Роланду знать не следовало. Я так волновалась, что меня бросало то в жар, то в холод. Может, действительно поднимается температура? Я взяла градусник. Услышав звук повернувшегося в замке ключа, суетливо вскочила, покусала губы, чтобы придать им яркости, и вышла.

– Ярослав Борисович, – выдохнула я, памятуя, что имя – сладчайший звук для любого человека, и что мужчины реагируют на грудной голос.

Роланд дернулся и настороженно посмотрел на меня.

– София, что у вас с нижней губой? На ней кровь.

– Ой, – я торопливо вытерла губы. – Бокал вина?

– Вы пьете в будни?

– Я? Нет! Просто захотелось расслабиться.

– Я не приемлю сотрудников, норовящих расслабиться в середине рабочей недели, – припечатал меня Роланд.

Вот и не знаешь, как с ним говорить – как с любовником или как с директором. Пряча смятение, я неискренне зевнула, приподняла руки и потянулась. Шелковые рукава скользнули вниз, открывая внутреннюю сторону предплечий – очень соблазнительную часть женского тела, если верить Гуглу. Что-то упало и, грохнувшись об пол, разлетелось на осколки. Градусник!

– Б****, – выпалила я.

– София, вы еще и ругаетесь? – ужаснулся Роланд.

– Я сказала: «Опять». Опять я разбила градусник.

Последующие полчаса мы с Роландом ползали по полу, собирая верткие шарики ртути. Это немного сбило мой романтический настрой.

– Вы все же присядьте, – я почти толкнула его на диван, когда мы закончили с ртутью. – И выпейте. Как говорится, один раз не пи… то есть ничего не будет, с одного-то раза.