Год и один день

– Интересно, где сейчас Софи? – сказала Хоуп, когда они скрылись из виду. Она допила коктейль и поставила на стол пустой бокал. – С утра ее не видела.

– Может, ее дружок наконец объявился? – предположил Чарли, поглядев на часы.

– Жаль, я не знаю ее фамилию, тогда можно было бы спросить на ресепшене. Если честно, я за нее волнуюсь – гуляет одна по городу…

– Ты просто слишком славная и добрая, – улыбнулся Чарли. – Не забывай, эта девчонка объездила полмира и наверняка знает Прагу лучше, чем мы знаем Манчестер.

Конечно, он был прав, однако Хоуп не могла избавиться от чувства, что с ее новой подругой что-то неладно. Когда вчера они договаривались встретиться в баре, Софи вроде бы кивала с энтузиазмом, но взгляд у нее был отрешенный. Возможно, Робин действительно приехал пораньше, или Софи просто захотела побыть одна, а не коротать вечер в компании двух зануд среднего возраста. Хоуп ей не мать, в конце-то концов!..

Часы на стене за стойкой показывали почти половину восьмого.

– Ну, тогда идем, – сказала Хоуп и засмеялась: Чарли так резво вскочил со стула, что едва его не опрокинул. – Давай тебя накормим, пока ты не упал в обморок.

На улице мороз впился им в щеки как бешеная собака – мертвой хваткой. Хоуп засунула руки поглубже в карманы. Тучи, висевшие на небе подобно мокрому одеялу, наконец разошлись, и множество звезд мерцало в темноте.

Было так холодно, что разговаривать не хотелось. Вместо этого Хоуп прислушивалась к хрусту снега под сапогами и обрывкам музыки, доносившимся из окон и дверей баров. «В Праге никогда не бывает полной тишины, – подумала Хоуп, – но и шумной ее не назвать. Если Манчестер бьет по ушам жуткой какофонией – на дорогах ревут машины, в небе – самолеты, где-то постоянно работает отбойный молоток, – то Прага приятно наполняет их песнями».

Воскресным вечером на красивые мостовые вокруг Вацлавской площади высыпали орущие гости многочисленных девичников и мальчишников, которые своим вызывающим поведением не делали родной стране никакой чести. Хоуп поморщилась, когда мимо прошествовала девица в боа, розовой пачке, черных чулках в сетку и с гигантским надувным фаллосом в руках. Пошатнувшись, она опрокинула переполненную урну и тут же поддала ногой высыпавшуюся оттуда кучу мусора.

– Отвратительно, – пробормотала Хоуп на ухо Чарли, но тот разглядывал толпу парней, ждавших в очереди перед ларьком с колбасами. Жених, которого держали под руки два гогочущих друга, был одет в ярко-зеленое платье и женский парик.

– Что вам угодно? – вежливо спросила их продавец, не желая терять достоинство даже перед пьяной компанией.

– Нам ветчину, яйца и сиськи, будьте добры! – проорал жених, снискав тем самым бурные овации друзей.

Женщина закатила глаза, но грубить не стала. Хоуп с ужасом заметила, что Чарли весь трясется, едва сдерживая смех.

Они нашли ресторан почти сразу. И это очень хорошо, подметила Хоуп, потому что иначе к обширной коллекции пражских статуй прибавилось бы еще две. В обеденном зале оказалось тепло и уютно: в одном конце весело потрескивал камин, а на стенах и арочном потолке играли отблески свечей. На деревянных скамьях лежали подушки; кирпичные стены были украшены старинными фотографиями Праги.

Они заказали бутылку красного, которую принесли в плетеной корзинке, а потом не торопясь разглядывали меню, дожидаясь, пока согреются руки и ноги. Обстановка в ресторане разительно отличалась от толкотни и суеты Вацлавской площади: Хоуп прямо чувствовала, как ее тело оттаивает и расслабляется с каждым глотком вина.

Чарли достал телефон и, слегка хмурясь, положил его на стол.

– Что-то не так? – спросила она.

– Здесь нет приема, – проворчал он.

– А ты ждешь звонка? – Хоуп изо всех сил старалась говорить непринужденно, без подозрительных ноток в голосе.

Чарли вздохнул.

– Нет. Или жду… Не знаю.

– Все хорошо?

Он вдруг разом постарел: теперь ему можно было дать куда больше, чем сорок восемь лет. Хоуп не на шутку встревожилась.

– Да-да, конечно, – с нарочитой жизнерадостностью заверил ее Чарли. – Все отлично, любимая. Не волнуйся.

– Но я волнуюсь, – мягко произнесла она. – Волнуюсь, потому что мне не все равно.

– И мне тоже.

От его долгого и проницательного взгляда у нее защипало глаза. Хоуп не выдержала и уткнулась в меню, но сама украдкой посматривала из-под ресниц, как Чарли теребит край скатерти, бокал вина, пластиковые листы меню, телефон… Он явно был чем-то обеспокоен, и она понятия не имела, как ему помочь.

Стало легче, когда принесли хлеб – еще теплый, прямо из печки. Чарли хотя бы нашел чем занять руки. Поскольку заказ они не обсуждали, Хоуп очень удивилась, когда они выбрали одно и то же блюдо: чешский жареный сыр с запеченным картофелем под соусом тартар. Раньше Чарли почти всегда предпочитал мясо, и в этом ресторане его, конечно же, готовили десятком разных способов. Когда Хоуп вслух подивилась такому выбору, Чарли лишь пожал плечами.

– Захотелось попробовать что-то новенькое.