Год, когда я стала Изабеллой Андерс (ЛП)

Отпускаю медведя и переворачиваюсь на живот, борясь со слезами, пока работаю над рисунком из комикса. Один из моих личных фаворитов, в основном потому, что это рассказ о моем альтер-эго, которое гораздо более напористое, чем я. У меня еще есть любимый персонаж: женщина, которую я иногда люблю выдавать за свою маму. Она относится ко мне фантастически и всегда говорит: «Отличная работа!» каждый раз, когда я надираю задницу злодеям. Вообще-то я часто рисую эту женщину, она застряла у меня в голове с тех пор, как я себя помню. Иногда она даже появляется в моих снах, где водит меня в кино, за покупками, а иногда мы просто проводим весь день, катаясь на чертовом колесе. Она никогда не сердится на меня и не заставляет чувствовать себя маленькой и ничтожной. Она даже говорит, что любит меня.

Вытираю со щек слезы и закрываю альбом. Я приучила себя не поддаваться эмоциям из-за того, что родители говорят мне, особенно моя мама, но я не супер-робот, невосприимчивый к человеческим эмоциям. Я семнадцатилетняя девушка, которая знает, что она не лучшая дочь, которая, да, иногда испытывает терпение своих родителей и, вероятно, проводит слишком много времени, рисуя комиксы и смотря мультфильмы. Но я все равно хочу хоть раз услышать, как они говорят, что любят меня.

Мой отец говорил это пару раз, когда я была младше, но это было давно. И я почти уверена, что моя мама тоже, но это было так давно, что я не могу вспомнить. Я начала бояться, что со мной что-то не так, что делает меня такой непривлекательной.

— Это не ты. Это они, — убеждаю я себя, сворачиваясь в клубок с плюшевым мишкой.

Но, когда я лежу одна в своей комнате, что происходит почти каждый день, я задаюсь вопросом, не ошибаюсь ли я. Может быть, со мной действительно что-то не так.

Глава 2

Мой отец был прав. Бабушка Стефи хочет, чтобы я поехала с ней к океану.

— Ты уверена, что не возражаешь, если я поеду с тобой? — Спрашиваю я ее на следующее утро, прежде чем отправиться в школу.

— А с какой стати? — спрашивает она, как всегда прямолинейная и безразличная. — Кроме того, если ты поедешь, то рядом будет кто-то молодой и веселый, с кем можно пообщаться, кроме этих старых сплетников.

— Подожди. Старых сплетников? С кем мы едем? — Я роюсь в комоде в поисках чистой футболки, но не могу ее найти, поэтому, в конце концов, достаю одну из корзины.

— Остальная часть общины Саннивейл-Бей.

— Значит, кучка стариков? — Мое настроение падает. Но потом я напоминаю себе, что на самом деле не имеет значения, с кем я поеду. Все лучше, чем быть дома.

— Эй, я не старая! — Возражает она. — Даже близко нет.

— Прости, — достаю из шкафа кроссовки. — Я не имела в виду тебя. Я знаю, что ты не старая.

— Хорошая девочка, — говорит она. — Не забудь взять с собой легкие вещи. Я не хочу таскать с собой кучу одежды, обуви и прочего дерьма, которое нам не нужно. От этого чемоданы становятся слишком тяжелыми и болит спина.

— Хорошо, я так и сделаю. И еще раз спасибо, что берешь меня с собой.

— Я рада, что ты приезжаешь, Иза. Мы определенно повеселимся.

Попрощавшись, я вешаю трубку, меняю футболку и надеваю кроссовки. Затем провожу щеткой по спутанным волосам, беру сумку и направляюсь к двери, чтобы пойти в школу, гадая, во что я ввязалась. Я могу справиться с поездкой с бабушкой Стефи. Но ехать с целой группой пожилых людей… интересно, буду ли я там единственным подростком?

Ну ладно. На самом деле это не имеет значения. У меня нет выбора. Так что я вполне могу воспользоваться ситуацией. И, может быть, каникулы станут хорошей возможностью заняться самопознанием, не беспокоясь о том, что меня будут тщательно изучать.

В течение следующих нескольких дней я сдаю выпускные экзамены днем, а вечером пакую чемоданы. Я провожу целых пять минут, прощаясь с теми немногими друзьями, которые у меня есть, но я ни с кем не близка, и это очередное напоминание о том, насколько я одинока.

Мои родители снова почти не разговаривают со мной, хотя сестра слишком болтлива. Она даже убедила свою группу поддержки поболеть за меня, пока я шла через спортзал, а потом они смеялись надо мной. Я до сих пор не понимаю, почему они смеялись. Они выглядели как идиотки, прыгающие вокруг с помпонами и скандирующие приветствие, рифмуя мое имя с неприличным словом.

К тому времени, когда я заканчиваю с вещами, я радуюсь, что уеду, даже если это будет трехмесячная поездка с людьми в пять раз старше меня.

— У тебя есть все, что нужно? — спрашивает папа, загружая последние мои чемоданы в багажник нашего внедорожника.

Я киваю, глядя в окно дома, где мама наблюдает за мной, скрестив руки на груди.

— Наверное, мне стоит пойти попрощаться с ней?

Он закрывает багажник, делает шаг назад и прослеживает мой взгляд к окну.

— Может, тебе просто помахать на прощание? Может быть, так будет проще, раз она так расстроена.

— Но почему она вообще на меня сердится? На самом деле я только и делала, что спорила с Ханной.