Год охотника

Егор Сергеевич посмотрел с уважением, молча вздохнул и взял ручку.

- Нет, сначала сверь всё со списком! - наставительно порекомендовал Франц. - И никогда ничего не подписывай, прежде, чем лично не убедишься. А то, знаешь, такого могут подсунуть!.. Когда выведешь автограф, сложи бумаги обратно в сумку.

Пока Бурханкин, от усердия надувая губы и взмахивая бровями, пытался разобраться в описи, Франц пошел во двор: "Освежиться, так освежиться," рассудил он, повернувшись спиной к флигелю...

Хрустальная вода из покосившегося колодца была и в самом деле живительной. Горький чай оказался и вправду - утоляющим. Глаза - напротив Франца, за стёклами очков, - казалось, излучали свет. Покой вдруг наполнил Игоря Максимильяновича на две трети, как напиток - пиалу с восточным узором, которую он бережно держал кончиками пальцев.

Бурханкин всё недоумевал:

- Кто же это сделал? Ведь Варвар никого, это... ни к себе, ни на территорию... Кроме хозяев, конечно... Со мной, это... ладил. Ну да я что... Я слово знаю...

Франц усмехнулся:

- А разве тебе никогда не приходилось помогать кому-нибудь сей бренный мир оставить? Мы с тобой по лесу что - пропитания ищем? За что тебя, например, кое-кто Егерь Сергеевичем зовёт?..

- Ты, Игорь Максимильянович, не путай! Лес - моя работа! - завертел головой Бурханкин, смахивая пронзительный взгляд, как назойливую муху.

- А я?..

- А тебе - сам говорил - для здоровья.

- Мне - здоровье, паре-тройке куропаток - погибель! Ведь для здоровья можно и просто так по лесу пройтись, размышляя о вечном: о смысле жизни, например. Но беда в том, что мне - цель подавай! Когда гуляешь "просто так" - не нагуляешь и пятак!

Охотник продолжал подначивать егеря. Но испытующе глядел при этом на Диану Яковлевну. Она же - внимательно разглядывала сумку "Black Russia" и, казалось, не вникала в спор.

Бурханкин заупрямился.

- Всё равно, дичь - это здоровая еда. Вот я спрошу, а ты ответь: лесная птица будет клевать всякую дрянь, которую ей подсовывают, как курице, чтобы потом свернуть шею?.. Ты её сначала найди, вспугни, прицелься и попади! Так же и со зверем... А здесь, это... ни фига себе "дичь" выбрали - сторожевого пса, который только тем и виноват, что сам чужака из виду не выпустит! Подлость какая! Что за манера за такая - бессловесной твари отраву сыпать! Зачем, спрашивается?..

Франц удивился:

- Вилли, ты же молодец! Хорошие вопросы задаёшь! Спроси что-нибудь ещё!

- А что, Фима, спрашивается... - Бурханкин осёкся, пафосные нотки в его голосе сменила жалостливая интонация. - Он теперь так и будет там лежать и гнить?

- Не-ет, - протянул Игорь Максимильянович, - я уже подумал, что надо сделать.

- Сами закопаем, или Витька дождёмся?.. - встал Бурханкин.

- А кто же нам тогда ответит на все твои вопросы?.. Нет, Варвар ещё сослужит свою последнюю службу. - Франц также поднялся: - Всё, идём, а то никуда не успеем. Вон и Фомка торопит!..

Его питомец в это время старался половчее ухватить лежащую на земле сумку, которую уже выволок во двор. В результате - часть бумаг вывалилась и он теперь безуспешно толкал их обратно, перекрашивая розовое родимое пятно на носу в пыльный цвет.

Игорь Максимильянович помог собаке собрать поклажу, приговаривая:

- Это - документы! Нести надо аккуратно, почти как деньги. - Фомка виновато вильнул хвостом. - Уж постарайся для товарища. - Когда убедился, что тот всё понял, снова вручил ему в зубы сумку и повернулся к Диане Яковлевне.

Тепло от маленькой ладони, которую пожал Игорь Максимильянович на прощанье, было таким... таким... (В протоколах и нотариальных документах, определяющих не физическое, а удивительно иное тепло человеческой руки не имело смысла.)

Поскольку Франц пребывал в твёрдой уверенности, что никогда больше этой странной фрау не увидит!.. - по дороге ничего о ней не спрашивал.

Он объяснял Бурханкину по поводу вскрытия Варвара:

- Знаешь, кто нам поможет? Мой знакомый доктор из больницы, Рубин Марк Анатольевич. Мужик - мировой! Только тебе придется забежать к нему от меня с запиской. И если понадобится - покажешь дорогу к Дому фермера...

Глава третья

Проницательная Селена

Бурханкин, местный житель, мало того - егерь, главный на охоте человек - попал в ресторан "Охотный" впервые (в отличие от Фомки: тот, на правах почти члена семьи Франца, был завсегдатаем. Иной раз и без хозяина наведывался).

Так что теперь Егор Сергеевич с удовольствием пломбировал кабаньим рагу дырки в зубах и оценивал убранство полупустого зала. Он на время даже позабыл о смерти Варвара, тем более, что выполнил поручение: бедный пёс уже лежал в больничном морге, где его по просьбе Франца препарировал доктор Рубин.

Бурханкин удивлённо зыркал из-под белёсых бровей на оленьи рога.

- Неужто все наши?.. Я всех наших помню. Я бы столько не позволил, это... отстрелять.

- Угомонись, Вилли, ты не на работе, - успокоил его Франц, как только прожевал. - Это привозные. Для интерьера.

- Чего их столько понавешали?.. Хватило бы парочки.

Игорь Максимильянович поучал: