Год в оранжевом круге

– Весь следующий год прошел так, будто ничего и не было. Вот так! Единственное, мой кореш пару раз извинился, что вообще тогда предложил спор. Так бы ничего и не было. Хотя кто знает? Так вот: она мне в эту среду позвонила. Сказала, что недавно узнала про мой переезд. Душевно поговорили. Этот парень ее бросил, что и требовалось доказать. В общем, абсурд, Евгения. Как жаль, что в этом мире люди разучились любить.

– Да ну ее. Она тебя не достойна.

– Я так и не научился отпускать людей. Вроде все прошло, все повзрослели, а я почему-то до сих пор вспоминаю ее.

– Я тоже не умею.

– Ты-то понятно. Тебе еще не приходилось кого-то отпускать. И это хорошо.

Я задумалась. И правда: все, кто был со мной в детстве – остаются со мной и сейчас. Кроме деда. Я не знаю ни что такое любовь, ни что такое прощание.

Сережа косо посмотрел на меня:

– Правда ни разу не нравился никто?

– Ни разу.

Мы оба немного помолчали. Я не хотела сбивать собеседника с мысли, а тот, будто бы перебирал в памяти воспоминания. К этому времени выглянуло спящее солнышко, и показалась еле заметная радуга из-под пушистых облаков.

– Ты из-за ее звонка переживаешь?

– Да как-то все вместе. Хочется просто уйти куда-то и все. Побыть одному. Подумать. Признаться себе в том, что я не в порядке.

– Это нормально. Бывает с каждым.

– Нормально для тебя. Ты не парень. Хочешь –ной, плачь, истери. А у меня даже права это показывать нет.

– Брось. Ты же живой человек. И я не истерю, на минуточку.

– А что в конце июля было?

– Один раз не считается!

– Повезло тебе, Жень, – грустно усмехнулся Сережа. – Все у тебя есть, все будет, думать ни о чем не надо, родители понимающие. Блеск.

– Да. Я может и кажусь избалованной, так и есть. Родители у меня очень добрые. И дед замечательным у меня был. Я благодарна им. Они учили меня не сдаваться, отстаивать свои интересы, любить себя, дружить. Но, с другой стороны, рано или поздно: уезжать тоже придется. А я даже приготовить себе ничего не смогу. Ну вот Сережа, скажи мне, как ты научился такие блины печь? В чем секрет?

– Я научу. За мной должок.

– Правда?

– Вполне. Научишься ты блины эти несчастные печь. И не только блины.

– Надеюсь.

– А учишься ты как?

– Это уж точно не мое. Родителей часто к завучу вызывают: то из-за алгебры, то из-за физики. Один раз вызвали, потому что я на уроке подожгла графитовый карандаш.

– Специально?

– Не то, чтобы… Ладно, да, специально. Это было давно, сейчас, конечно, я на такое не решусь.

– Вот это да, – оторопел Сережа.

– Сами виноваты. Надоели. А еще три года этих мучений.

– А Нина что говорит?

– Злится иногда. Но я стараюсь. Честно. Тяжело все это. Особенно, когда ты уже выбрал профессию и понимаешь, что школьные предметы мне не сильно помогут поступить.

– Да что ты, – пафосно возразил Серега. – Почему же?

– Я дизайнером интерьера буду.

– Поэтому рисуешь так много?

В эту минуту я поняла, что совершенно забыла и о рисовании, и об опушке, и о том, зачем мы здесь.

– Мы поворот пропустили.

– Сегодня, получается, без рисования?

– Пожалуй, да.

Развернувшись, мы направились обратно в «Акваторию».

– Ну и куда поступить хочешь, художница?

– В Академию Штиглица.

– Хороший выбор.

– Ты знаешь про этот ВУЗ?

– Да. Отличный ВУЗ. Правда, для поступления туда, рисовать нужно, скажем так, неплохо.

– Знаю. Я художку закончила.

– Там тоже учеба не сделать?

– Сережа!

– Шучу.

– Так все было отлично. Правда, первое время, трудновато, но что тут поделать?

– Расскажи, как ты пакостила там.

– Да не пакостила я! Все. Твоя очередь.

– Пакостить?

– Ты куда поступать собрался? Докладывай, давай, давай.

– С прошлого года мечтаю об МГУ. Думал: «Когда будет 18, – поступлю на факультет вычислительной математики». А теперь переезд этот, папа… Ладно, – рявкнул он, – это жизнь. Прорвемся. Вернусь, – переменился в лице Серега, – если честно я скучаю по дому. Переезжать не хотел.

– А как ты научился на гитаре играть?

– Кореш научил. Говорил же.

– Почему именно гитара?

– За душу берет.

Наконец мы свернули на знакомую мне тропинку, которая выведет к базе за пятнадцать минут. Легкость на душе сливается с запахом сосен, – настоящий августовский запах, в котором чувствуется уходящее доброе лето. Недалеко слышаться звуки гудящей трассы. Жары нет, как и ветра.

– Мне интересно послушать про Нину. Расскажи то, чего я раньше не знал.

– Она вообще не ест мясо. Обожает Питер, знает про него все!

Тот усмехнулся: «ну-ну».

– Безумно много работает. Сейчас слишком мало людей, которые умеют слушать, мама – одна из них. Она гордиться тобой.

– Мной-то за что?

– Ты сильный.

Сережа ничего не ответил, только снова пнул камень под ногами.

– Я ее очень люблю. Ты бы знал, какая она талантливая.

Тот недоверчиво покосился.

– А как твои родители познакомились?

– В девяносто пятом маму пригласили выступить на открытии какого-то ресторана, она же, как и ты, –поет. В общем, был праздник, гостей немного было, среди них был мой папа с коллегами, он тогда в офисе работал.

– Тебе чертовски полезло.

– Да.