Годы в броне

- Товарищ командующий, я так и понял свою задачу. Больше того, если не подойдет вовремя Головачев, буду брать город одной бригадой, а частью сил захвачу аэродром и перережу дорогу на Краков.

- Это было бы очень хорошо, - поддержал Рыбалко. - Во всяком случае завтра к исходу дня буду у вас в городе Енджеюве.

- Милости прошу, обязательно приезжайте, - сказал я командарму, будто приглашал его к себе в дом.

По глазам Павла Семеновича я понял - мои планы он одобряет.

Через несколько минут мы с ним были недалеко от полуразрушенного моста, куда головой уткнулся батальон Федорова. На мосту возились саперы, а правее бригадный инженер Быстров взрывал ледяную корку, затянувшую реку, подготавливая проходы для танков. Здесь же, на берегу, направляя на карту луч маленького фонарика, Федоров доложил командарму полученную задачу.

Рыбалко иронически посмотрел на комбата:

- А не заплутаетесь с такой картой?

- Никак нет, товарищ генерал, выйду и без карты куда приказано.

- Вы правы, воюют на местности, на земле. Но все же комбату надо видеть дальше, а без карты дальше своего носа не увидишь. - И тут же по свойственной ему манере быстро менять тему спросил: - Как будете брать Велюнь?

Вопрос этот для комбата был неожиданным: ведь такой задачи ему не ставили. Город Велюнь находился в 150 километрах от линии фронта.

- Для командира батальона это уже далековато, - попытался я заступиться за Федорова.

- Неправильно! - резко оборвал меня Рыбалко. - Он. должен знать главное направление удара, должен иметь в руках даже план Берлина.

Спорить я, естественно, и не думал, хотя мне казалось, что Павел Семенович был не совсем прав. Откуда командирам батальонов знать замысел фронтовой или армейской операции? Даже мы, командиры бригад, не были посвящены в план фронтового командования. Среднее руководящее звено командиры полков, бригад, дивизий - не знало деталей даже армейских операций. Да это было нам и ни к чему. Для нас всегда действия наших частей и соединений, их удары были решающими, и потому мы постоянно считали, что находимся на главном направлении. Ведь на пути нашего наступления каждый город, каждая деревня, любой опорный пункт или оборонительный рубеж были главными. Это, по крайней мере, всегда внушал нам сам Рыбалко.

Теперь, стоя на берегу Ниды, генерал продолжал отчитывать меня:

- Воюют роты, батальоны. От их действий зависит успех корпусов, армий и, если хотите знать, успех фронта. А вы обрекаете ваших комбатов на полное незнание обстановки и перспектив дальнейших действий.

Я попытался было сослаться на наши наставления, которые не рекомендуют говорить лишнего подчиненным в целях сохранения секретности. Сказал и сам был не рад этому. Командующий сурово отчеканил:

- Я наставления знаю не хуже вас, сам участвовал в их разработке. Но поймите, наш офицер заслуживает большего доверия. Пусть знает комбат наши планы, наши перспективы. Пусть зримо ощущает Одер, Дрезден, Берлин и всю нашу конечную победу... Устав - не догма. Помните, что говорил по этому поводу еще Петр Первый? "Не держись устава, яко слепой - стены..."

Усилившаяся артиллерийская стрельба, зарево пожаров напоминали нам, что сейчас не время для дебатов. Командарм заторопился на свой командный пункт.

- Ну что ж, друзья, мне пора ехать. Не забывайте, бои будут ожесточенные. Мы сейчас воюем за себя, за нашу Родину и за наших союзников. Вы, наверное, слышали, что союзники зажаты под Арденнами. Надо помочь. Иначе им придется туго. Вот мы и ударим с огоньком, - продолжал он. - Скоро, очень скоро мы станем обеими ногами на землю противника. А вам, вашей бригаде, быть первой. Понятно?

Командарм по-дружески простился с нами, легко вскочил в машину, и она тут же скрылась в непроглядной темноте.

* * *

На второй день гигантского зимнего наступления войска фронта вышли на западный берег Ниды. Артиллерия и минометы взорвали плотину и вскрыли ледяную корку. Вода оказалась спущенной, и тридцатьчетверки перешли реку по дну.

Мы двигались мимо развороченных дзотов, мимо изуродованных оборонительных сооружений противника, проходили по очищенным от мин дорогам. Путь на Енджеюв был открыт.

В эфир передали мою команду оставить шоссе и уйти с центральной магистрали - мы действовали по выработанной в предыдущих боях тактике обходов. Вся бригада поползла оврагами, балками, по бездорожью. 1-й батальон выскочил южнее и юго-западнее города. Удар танкистов Федорова был настолько быстрым и внезапным, что гитлеровцы не успели опомниться. Одна из рот батальона захватила железнодорожную станцию, другая вышла к аэродрому. Немцы даже не пытались обороняться. Они приняли вначале наши танки за свои. А когда разобрались, было уже поздно. С востока и юга подошли главные силы бригады. Сложились благоприятные условия для выполнения давно вынашиваемого мною плана: развернуть бригаду и атаковать город с ходу, не терять ни минуты, не ждать подхода мотострелковой бригады Головачева.