"Гофманиана" в немецком постмодернистском романе (СИ)

На рубеже 60-ых – 70-ых годов в западногерманской литературе по-прежнему господствовал жёсткий критический реализм с элементами модерна (продолжали активную литературную деятельность маститые авторы, рос авторитет таких писателей как Г.Воман, члены «Группы 61»), причём внутри него нарастали политизационные тенденции. Конкуренцию ему пытался составить «неоавангард», идейно тесно связанный со студенческим движением. (Г.Веллерсхофф, Х.Фихте, П.Хотьевиц и др.), которого не чужд был и Р.Д.Бринкман. Такие авторы как Р.Баумгарт, Р.Леттау «хотели не литературной революции, а превращения литературы в политическую революцию» [166; 15]. Ю.И.Архипов отмечает: «Рядовой или «массовый литературный дебютант той эпохи (а для аналитика процесса он поучительнее и даже интереснее метра) оказывался в ФРГ и Австрии перед выбором: прямая политическая агитка или неоавангардистский «текст» [28; 25]. Постмодернизм, отождествляемый одними с неоконсерватизмом, другими – с принципиальной аполитичностью был пока не востребован. Тезис о постмодернизме вызвал неприятие также у большинства авторитетных немецких интеллектуалов-обществоведов. Так, виднейший представитель Франкфуртской социологической школы, сподвижник Т.Адорно, ведущего теоретика модернистской эстетитики, Юрген Хабермас отстаивал жизнеспособность и актуальность «проекта модерна», считая, что тот далеко не исчерпал себя. Широкую известность приобрёл его доклад «Модерн – незавершённый проект» (1980), в котором он подверг критике «неоконсервативную» позицию постмодернистски мыслящих интеллектуалов и ратовал за сближение эстетических исканий современных художников с насущными задачами социальной и экономической политики: «Дифференцированная обратная связь современной культуры с повседневной практикой, зависящей от жизненных традиций, не оскудевшей из-за голого традиционализма, удастся лишь тогда, когда можно будет направить также

и социальную модернизацию в

другое

некапиталистическое русло, когда жизненный мир сможет выработать в себе институты, которые ограничат собственную систематическую динамику экономической и управленческой системы деятельности» [79; 50].