Гол последней надежды

Они оба были бровочниками, оба играли на правом фланге. Только Балдинский тяготел к атаке, а Ряба предпочитал роль защитника, как Олег Гусев в киевском «Динамо» и хорват Дарио Срна в донецком «Шахтёре» соответственно. Данное обстоятельство добавило в их и так безнадёжные отношения ещё больше напряжённости, так что и тот, и другой втайне стремились перебраться из «Прогресса» хоть куда-нибудь, лишь бы, наконец, избавить себя от этого непрестанного молчаливого противостояния.

О вражде и её причине знали все игроки, в особенности же партнёры по скамейке запасных: Кожемяко, центральный защитник, которому не нашлось места в основе из-за сыгранной троицы – Добрынина, Попчука и Муромцева, левый вингер Зайцев, плотно сидевший под Лешых, сменщик главного форварда Морозова нападающий Соловьёв и даже дистанцировавшийся от молодёжи вратарь Емелин. Не знал только новичок команды – Финисто Хальконес.

После кубкового матча, почувствовав себя настоящим признанным героем, любимцем болельщиков, этих суровых неживских мужиков, он вдруг заявился на тренировку в майке с надписью «Я русский». Темнокожий парень в майке «Я русский», смех да и только.

Добродушный весельчак Кожемяко не удержался, чтобы вволю не поржать.

– Фини, это ты-то русский? – беззлобно смеялся он над кубинцем, сгребая того по-дружески в охапку здоровенными ручищами. – А я-то думаю, чего этот кубинский парень так на русского похож! А он, оказывается, и впрямь русский!

Но Финисто всё равно обиделся, недоумённо хлопая глазёнками.

– Чего ты смеёшься? Дурак ты… При чём тут Куба? Да отстань ты от меня! Чего ты на внешность смотришь? Русский я! У меня мама русская.

– Ты-то, Фини, русский, конечно, – со странноватой улыбкой заметил Соловьёв и многозначительно кивнул в сторону Балдинского с Рябой. – Смотри, только вот им не говори об этом, у них это больная тема.

– Война, – тихо добавил Зайцев.

– Все войны от дьявола, – сказал Финисто, догадавшись, в чём дело. – И не важно, из-за чего. Кто начинает войну, тот продаёт свою душу дьяволу.

– А где же Бог? Куда Он-то смотрит? – встрепенулся Ряба. – У меня отец и брат погибли из-за таких вот, – и он с яростью показал пальцем на Балдинского.

– Я не виноват в их смерти, – процедил Балдинский, зашнуровывая бутсы и не поднимая головы.

Финисто снял майку.

– Нельзя Бога обвинять. Он даёт жизнь, не Его вина, что человек так ей распоряжается. Ладно, раз уж такая проблема, я не буду носить эту майку.

Балдинский поднялся и похлопал его по плечу.

– Всё верно, Фини. Майка тут не при чём, носи, если тебе хочется. У меня у самого мама русская.

На ближайший матч Святогорцев, давая отдохнуть после кубка основному правофланговому Водянову, поставил в старт Андрея Рябу. А по ходу матча заменил его как раз на Андрея Балдинского.

Балдинский на бровке по футбольной традиции протянул ладонями вверх руки подбежавшему с поля Рябе, и тот хлёстко, по-мужски, ударил по ним – ответил. С того дня война между ними кончилась.

Глава 10. В глубоком запасе, или Никто не забыт, ничто не забыто

В июле дела у команды складывались из рук вон плохо – на старте сезона три поражения к ряду. Виной тому стала, прежде всего, череда травм игроков основного состава. Один за другим выбыли из строя нападающие Морозов и Соловьёв, незаменимый опорник Царёв и моторный бровочник Лешых. Вдобавок ко всему на пять матчей дисквалифицировали Гвидонца – в ходе одной из игр, в которой уже после первого тайма «Прогресс» горел 0:3, он сорвался и поставленным хуком справа отправил в нокаут защитника противостоящей команды, решившего применить маленькую футбольную хитрость – слегка подразнить, нарочно спровоцировать на карточку.

Святогорцев был вынужден подтянуть к основе резервистов: в атаку форварда Патрикеева, в центр Лягушевича, а вместо Гвидонца универсала Сивбурга. Но резервисты, конечно, не смогли в полной мере заменить лидеров, в результате пострадала «химия» команды, то есть сыгранность. Многие наигранные ранее до автоматизма ходы и схемы уже не работали, как бы игроки ни старались.

Впрочем, не все они и старались должным образом. Патрикеев – рыжий коренастый паренёк с внешностью прославленного голеадора Уэйна Руни – смышлёный, но, как говорится, «себе на уме», играл только на кураже, когда «прёт» и когда нужно «доказывать себя», чувствуя конкуренцию, бороться за место в составе. Однако последний из оставшихся нападающих – Потапов – от конкуренции отказался. Он перестал выступать в официальных матчах за «Прогресс» с самого начала, ещё два сезона назад, и давно потерял всякую мотивацию, привык к тому, что тренер на него больше не рассчитывает.