Голем

— Из дома? Не знаю, — прямо ответил Арес. — Предполагаю, с помощью какого-то тайного хода. Хотя как одноногий старик смог им воспользоваться и при этом не попасться на глаза ни одному из элементалей Прометея, для меня было и остаётся загадкой. Как и та руна, которую предусмотрительно нанесли родители на твоё тело.

Ангелина вскинула голову и прищурилась:

— Что ещё за руна?

— Сейчас её практически невозможно увидеть, она наверняка уже плотно ассимилировалась с телом, — тоном ментора проговорил Морозов. — Спустя двадцать лет такую руну сможет распознать далеко не каждый рунист. Но в тот момент узор был ещё свеж, и на теле ребёнка проглядывался совершенно отчётливо. Даже для меня, который в этом ничего не смыслит. Подозреваю, это было сделано, чтобы Игоря невозможно было отследить, когда он повзрослеет.

Лазарев переводил взгляд с Морозова на мать и обратно. По удивлённому лицу Ангелины, по её прикушенной нижней губе, по тому взволнованному интересу, с которым она ловила каждое слово говорившего элементаля, Игорь начинал догадываться о том, чего Арес ещё понять не успел.

— Мы здесь не при чём, — полушёпотом подтвердила его мысли Ангелина. — Никаких рун на тело сы… Игоря мы не наносили.

На этот раз удивляться настала очередь Морозова:

— Как это — не вы? Подобная руна очень сложна, и чтобы её нанести…

— Повторяю ещё раз, — в голосе девушки зазвенели стальные нотки, — Мы ничего подобного не делали. Единственный рунист, который был в доме Земцовых, пришёл вместе с моим… Вместе с Прометеем, — невпопад закончила она.

Арес задумчиво потёр подбородок:

— Кажется, я слышал о нём. Говорили, что на Прометея работал некий рунист по имени то ли Гоша, то ли Гриша, уже не помню. Очень талантливый, но совершенно беспринципный, он вроде как был изгнан из общества рунистов. Не знаю, что ему предложил Прометей, но заполучить такого сильного руниста на свою сторону — это большая удача.

Игорь постарался сохранить равнодушное выражение лица. Он знал одного руниста, который подходил под описание Ареса. И предполагал, чем «то ли Гошу, то ли Гришу», то ли Григория Геннадьевича мог заинтересовать Прометей.

Фальсиформикой.

Умирая, Григорий Геннадьевич сказал, что она нужна не только ребёнку Филиппа. Весьма вероятно, что он искал лекарство для кого-то — возможно, своего сына или дочери, — и Прометей дал ему надежду, что поможет ему. А потом не сумел этого сделать.

«Или просто не захотел», — мрачно подумал Игорь.

Чем больше он рассматривал эту мысль, тем сильнее она становилась похожа на правду. Прометей вполне мог обманом привязать Григория Геннадьевича к себе и заставить работать на него, обещая помочь с поисками фальсиформики. А рунист, осознав, что его водят за нос, мог попытаться сбежать от Прометея. Все это казалось Игорю логичным и понятным, но одно событие никак не хотело укладываться в его теорию.

Почему Григорий Геннадьевич, — если, конечно, это был он, — нанёс Игорю сдерживающую руну?

Если он решил предать Прометея и сбежать, то Григорию Геннадьевичу следовало сделать всё как можно быстрее, а не тратить время и кучу сил на сложный узор, призванный заблокировать стихийные силы Игоря. Лазарев незаметно вздохнул. Похоже, некоторым вопросам суждено было остаться без ответа.

Тёмные брови Ангелины нахмурились.

— Его удача меня не волнует. Гораздо важнее, почему этот рунист запечатал силы Игоря. Сомневаюсь, что это было решение Прометея.

— Я тоже сомневаюсь, — кивнул Морозов. Тем более, после нападения на Земцовых этого руниста больше никто не видел. Так что, скорее всего, его убрали…

— Или он сбежал, — закончил Игорь за него.

— Или сбежал, — не стал спорить Арес. — В любом случае, правды мы сейчас не узнаем.

— Ладно, — Лазарев понял, что если они сейчас не остановятся, то рассуждения затянутся надолго и всё равно ни к чему не приведут, а потому решил оборвать их. — Это пока не так важно. Что было дальше?

Морозов повернул голову к нему:

— Дальше? Дальше я затащил тебя и ослабленного старика в машину и увёз к себе домой. Клинков узнал меня: мы никогда не общались лично, но он должен был понимать, что я не желаю, — пауза была крохотной, и всё же Игорь заметил, как Арес быстро глянул на Ангелину, — вам зла. Никому из вас. Поэтому он не сопротивлялся. Позже люди, которым я доверяю, обработали его раны, подготовили поддельные документы для Александра Лазарева и его внука Игоря, — Арес остановился, чтобы промочить горло. Затем продолжил:

— Как только Клинков, или, точнее, уже Лазарев поправился в достаточной мере, чтобы действовать самостоятельно, он поблагодарил меня за помощь, забрал тебя и ушёл. С тех пор я его не видел.

— Ты так просто его отпустил? — спросила вдруг Ангелина.

Впервые за вечер в голосе Морозова мелькнуло раздражение: