Голгофа России Завоеватели

Бердяев высказался более четко: "В философии, в искусстве, в духовной культуре Ленин был очень отсталый и элементарный человек, у него были вкусы и симпатии людей 60-х и 70-х годов прошлого века. Он соединял социальную революционность с духовной реакционностью". 255 Сохранилось свидетельство финского социал-демократа Карла Харальда Вийка о том, что когда Ленин ночевал у него одну ночь с 9 на 10 августа 1917 года, он осмотрел и похвалил его библиотеку французских книг. Одну книгу он забрал и читал. Это была книга Мишле "Террор" (Мишле - французский историк, в том числе и по Великой Французской революции). 256 Интересовался Ленин и деятельностью масонов. Его вообще интересовало только то, что могло помочь завоевать власть, реализовать его замыслы.

Низкий уровень культуры, крайняя грубость и жестокость Ленина, его безмерная нервная возбудимость, безусловно, наложили тяжелый отпечаток на принимаемые им решения и на отношение к нему его соратников. Очень мало кто занимался исследованием его последнего года жизни. Его практически покинули все. Ведь даже до запрета посещений в Горки ездили единицы, в основном для соблюдения реноме той должности и того ореола "верховного вождя народа", который члены ЦК и Политбюро создали вокруг его имени с 1917 года. Особенно характерным для Ленина было хамское отношение к политическим оппонентам, которых он бешено ненавидит, хочет "дать им в морду", "залепить бубновый туз", оскорбить, затоптать, оплевать. Он никогда не допускал возможности хотя бы частичной правоты своих противников, хотя бы частичной своей неправоты. Эти черты появились не у Ленина, а были еще у Володи Ульянова. Все его способности, вся его энергия, сила воли, страсть были подчинены только одной цели - захвату власти.

Личного секретаря Энгельса и одного из лидеров европейской социал-демократии Каутского Ленин в своей брошюре "Пролетарская революция и ренегат Каутский" кроет почем зря такими выражениями, как "негодяй", "щенок", "мещанская сволочь", "лакей буржуазии", "пошлый болтун". Мартова еще в 1914 году Ленин назвал "мерзавцем", относящимся к "банде подлых шантажистов" и т. д. и т.п. Ругая бюрократию, он не стеснялся в выражениях: "Ведомства - говно, декреты - говно". А в письме Горькому 15 сентября 1919 года, отвечая на хлопоты последнего по поводу арестов "околокадетской" интеллигенции, он черкнет: "На деле это не мозг (нации), а говно" 257. И тут же жалуется: "Мне от интеллигенции попала пуля" - это о Фанни Каплан.

Особенно сложный вопрос - это его психологическое состояние и состояние его нервной системы. О его физическом здоровье, о физическом состоянии мы практически ничего не знаем, все тщательно скрывалось КПСС. Единственный человек в мире, медицинские документы которого о вскрытии после смерти находились под семью замками. Вот и гуляли то ли домыслы, то ли скрываемые сведения о том, что он болел сифилисом и это пагубно отразилось на его мозге, имел пристрастие к наркотическим веществам и, в частности, к грибам мухоморам, которые обладают достаточно сильными наркотическими свойствами. Осветим же только то, что подтверждается фактами и документами.

Уже в тридцатилетнем возрасте у Ленина отмечаются сильные головные боли, бессонница. Крупская в это время пишет: "Нервы у Владимира Ильича так разгулялись, что он заболел нервной болезнью "священный огонь". Н. Валентинов в уже упомянутой книге вспоминает, что Крупская состояние бешенства, неистовства, крайнего нервного напряжения у Ленина называла ражем. После такого ража у Ленина, как правило, наступало состояние изнеможения, упадка сил, явной депрессии. По признанию самого Ленина, после атак на своих противников он делался "бешеным". Схватившая его в этот момент идея, мысль властно и остро овладевали его мозгом, делали его одержимым.

После взлета или целого ряда взлетов ража начиналось падение энергии, упадок сил, сбивающая с ног усталость.

Н. Валентинов вспоминает: "Ленин в таком состоянии переставал спать, есть. Мучили сильные головные боли. Лицо делалось буро-желтым, даже чернело, маленькие острые монгольские глаза его потухали. Я видел его в таком состоянии. Он был неузнаваем…" Состояние его психики никак не может быть "графически представлено более или менее плавной линией. Линия, перпендикулярно вздымающаяся вверх, перпендикулярно свергающаяся до самого крайнего предела вниз - вот его психологический график". 258