Голливудская трилогия в одном томе

Я открыл другой альбом и прочитал: «Альберто Шустро. Актерские трюки. Исполняет все роли в „Больших надеждах“. Разыгрывает „Рождественскую песнь“; [445]Скрудж, Марли, Три Рождественских Духа, Физзиуиг в «Рождественской песни». «Святая Иоанна», несгораемый. Альберто Шустро. Мгновенные превращения. Родился: 1895. Свободный актер». Тихий колокольчик звякнул опять.

— Погодите. — Я поймал себя на том, что шепчу. — Снимки, зеркала, а теперь этот парень, Брэдфорд, в нем сидят все женщины. И еще другой парень, Шустро, в нем все мужчины, каждый мужчина. — Колокольчик заглох. — Констанция их знала?

Двигаясь как сомнамбула, я взял Книгу мертвых, принадлежавшую Констанции.

Ага.

Брэдфорд на одной странице, ближе к началу книжки.

Шустро — ближе к концу.

— Фамилии, однако, не обведены красным. И что? Живы они или мертвы?

— Почему бы не проверить, — предложил Генри.

Ударила молния. Электричество снова вырубилось.

В темноте Генри произнес:

— Не говори, дай мне угадать.

ГЛАВА 34

Крамли высадил нас у старого многоквартирного дома и укатил.

— Ну, — спросил Генри, — что мы тут делаем?

Внутри я поднял голову, разглядывая трехэтажную лестничную клетку.

— Разыскиваем Марлен Дитрих, живую и благополучную.

Еще не успев постучать, я через дверь почуял духи. Чихнул и постучался.

— Господи боже, — послышалось за дверью. — Мне и набросить на себя нечего.

Дверь распахнулась, на пороге появилось пышное кимоно в бабочках, в него судорожно куталась какая-то викторианская древность. Оставив в покое кимоно, странное создание обмерило взглядом мои ботинки, колени, плечи и наконец добралось до глаз.

— Дж. Уоллингтон Брэдфорд? — Я откашлялся. — Мистер Брэдфорд?

— Кто спрашивает? — поинтересовалось существо в дверях. — Господи Иисусе. Входите. Входите. А это с вами кто?

— Я — Всевидящий Глаз этого парня. — Генри втянул носом воздух. — Это кресло? Думаю, я сяду. Здесь сильный запах. Не примите за обиду.

Расправив усыпанную конфетти грудь, кимоно сделало размашистый жест рукавом.

— Надеюсь, вы не по делам пришли. Садитесь, а Мама пока нальет джин. Большую порцию, маленькую?

Прежде чем я успел открыть рот, он наполнил высокий стакан прозрачной, сапфирно-голубой жидкостью. Я отхлебнул.

— Молодчина, — проговорил Брэдфорд. — Вы на минутку или с ночевкой? Боже, он покраснел. Это насчет Раттиган?

— Раттиган! — подскочил я. — Как вы догадались?

— Она была здесь и ушла. Раз в несколько лет Раттиган исчезает. Так она расходится с новым мужем, старым любовником или своим астрологом. Quien sabe? [446]

Я растерянно кивнул.

— Она приходила несколько лет назад, спрашивала, как у меня это получается. Все эти люди, сказала она. Я ответил: а ты, Констанция, сколько жизней ты прожила? Кошке не угнаться? Тысячу? Тебе ли спрашивать, в какой я юркну дымоход, под какую нырну кровать?

— Но…

— Никаких «но». Матушка Земля знает все. Констанция придумала Фрейда, вбросила Юнга и Дарвина. А знаете, что она уложила в постель глав студии, всех шестерых? Это она поспорила с Гарри Коном в «Коричневом котелке». Пообещала оприходовать Джека Уорнера и всех его братьев. [447]

«Всех за один год?» — оторопел Кон.

«Кой черт, год. За неделю, воскресенье — выходной!»

«Ставлю сотню, не сможешь!»

«Ставь тысячу, и по рукам».

Гарри Кон вытаращил глаза.

«А что ты поставишь против?»

«Себя», — говорит Раттиган.

«Идет!» — крикнул Кон.

Она и пошла.

«Держи это!» — Раттиган кинула на колени Кону свои трусы и улепетнула.

Дж. У. Брэдфорд, задыхаясь, продолжал:

— Знаете, что однажды я был Джуди Гарленд. [448]Потом Джоан Кроуфорд, потом Бетт Дэвис. [449]Был Банкхед в «Спасательной шлюпке». [450]Полуночник, поздняя пташка, гуляка. Вам нужна помощь, чтобы найти Раттиган? Могу составить список ее отбросов. Некоторые достались мне. Хотите что-то сказать?

— А ваше настоящее «я» хоть где-нибудь имеется? — вырвалось у меня.

— Господи, надеюсь, нет. Жуткая картина: обнаружить себя в постели, где только я один! Раттиган. А вы искали в ее доме на берегу? Там жил Арти Шоу, после Карузо. [451]Его она заполучила когда ей было тринадцать. Он от нее полез на стенку «Ла Скала». Когда она турнула Лоренса Тиббетта, он пел сопрано. [452]В тридцать шестом у ее дома дежурила «скорая помощь», пока она искусственным дыханием загоняла Тальберга на Лесную Лужайку. [453]

— Ушам своим не верю.

— Возьмите еще джина. Так говорит Таллула.

— Вы поможете нам найти Констанцию?