Голод

Данил смотря на всю эту картину маслом, поджимает губы, пытаясь скрыть рвущийся наружу смех. Но не долго. Он вдруг видит, как из двери общежития с пакетом в руках выходит Паша. Улыбка больше не рвется, скорее, теряется, без надежды на возвращение.

Паша.

 Тот самый Паша, который знает его постыдную тайну, и сам был непосредственным участником этого кошмара. Его бы убить, но вопросов будет много, тем более, что он вроде как друг новой соски шефа. Такие периодически появлялись. Но чаще пары часов не задерживались.

Ему было не до баб, и уж точно ни от одной из них он не выходил одетый лишь в полотенце. Розовое.

Макар уже сел в машину, а Данил сделал несколько тяжелых шагов вперед и перекрыл путь Паше, закрывая его собой и нависая как скала.

Паша невольно попятился, словно его толкнула мужская аура, что окружала этого светловолосого гиганта, который кривил губы, словно видит перед собой дождевого червя.

 Но Паша-то помнит, как эти губы могут изгибаться в предвкушении удовольствия, или как сжимается его челюсть, когда член входит особенно глубоко в мужской податливый рот.

 Да, все происходило под кайфом, а на утро Паша даже схлопотал удар в глаз. Но разве наши потаенные желание не рвутся наружу под стимулирующими веществами?

Даниил может и не считает себя гомосексуалистом, может быть он даже БИ, потому что Паша довольно часто видел его с бабами, но сам факт, что его член стал каменным именно с мужиком, приводил ко вполне очевидным выводам.

– Чего ты выперся? – сразу резкий тон, но Пашу это забавляет. Так этот бандит только показывает свою слабость. – Таким гомикам как ты лучше вообще из дома не выходить, чтобы не напороться на нормального мужика.

– Так может я хочу снова напороться на член… нормального мужика? – с ухмылкой замечает Паша и протягивает пакет с вещами, что передала Василиса.

– Чё, сказал, гомик?

--Нервный ты говорю какой-то, – отвечает на наезд Данилы Паша, почему-то не боясь его. – Говорят такое происходит от недотраха. Так что обращайся, если что, я всегда рад снова подставить…

Удар был ожидаемым, хотя и не очень приятным. Вернее совсем неприятным. Но Паше не привыкать, он не выделялся из толпы, но и наклонности свои не скрывал.

Данил наклонился, забрал пакет и злясь на весь мир и самого себя в особенности, схватился за воротник этого гомосека.

– Ничего не было понял? Тебе все приснилось!

– Моя жопа думает иначе, – с трудом говорит Паша и слизывает со своей губы каплю крови, не отрывая взгляда от бугая, нависшего над собой и следящего за движением языка. Перед глазами тут же пронеслись картины дальнейшего развития событий, будь они не посреди людной улицы под взглядами Черкашина и его людей, а в той уютной спальне в клубе «Куртизанка», где совсем недавно его задний проход растягивала кувалда этого красавчика.

– Ну, сколько можно! – рявкнул из тачки босс и Данила напрягся еще больше. Меньше всего на свете он хотел, чтобы тот узнал содержание разговора. – У меня сейчас яйца отмерзнут в этом полотенце!

– У тех, кто думает жопой, жизнь очень короткая, – предупреждает Данил, и, толкнув Пашу еще раз, на этот раз ногой, отворачивается и идет к машине.

– Я буду завтра в клубе, – доносит ветер до него тихий, вкрадчивый шепот одноразового любовника, о сексе с которым он вспоминает с лютым стыдом и виной. Ведь никогда в жизни, ни с одной самой шикарной телкой, Данила не кончал так бурно и не выл от наслаждения так громко.

Глава Василиса

Чувствую себя долбанным Джеймсом Бондом, пробираясь еще затемно из общежития на практику в больницу.

Нет, ну серьезно. Я, в конце-концов свободный человек, а прячусь за мусорным баком. Потому что прихлебалы Макара пасут меня уже второй день.

 Так ведь и паранойя развиться может. Не хочу, чтобы они и сейчас за мной ехали. Может быть даже удастся спокойно добраться до больницы и поработать. Без мыслей о том, что я мало того, что шлюшка, так еще и веду себя, как сучка во время течки.

Нет, ну это надо, расплавиться только от одного вида этого подкаченного тела и проникающего в душу взгляда.

 Есть у меня такая слабость, признаю. Качков вот терпеть не могу, а у Макара все настоящее, подтянутое и сразу чувствуется, что он пробежит со мной на одном уровне несколько километров и не задохнется, или… я думаю совсем не о пробежке.

 Я ведь почти отдалась ему, вот так прямо в душе, без презерватива, чуствовала, как горячая головка упирается в розовые складочки, раздвигает их, ласкает клитор.

Даже не верится, что мозг во время включился, и я смогла сбежать. Вопрос в том, только, насколько далеко.

 Может быть он уже остыл, может быть не хочет отомстить мне за дефиле в розовой тряпке, которую надо признать нес с гордостью.

Он, вообще судя по всему гордый, особенно если смотреть на убийственно крутой профиль лица.

 Ну да, он шикарный, разве поспоришь, да еще и чувство юмора не подкачало, но первых он неизвестно чем занимается, а во вторых он явно не следит за защитой и может сделать меня беременной. Даже не знаю, что опаснее.